Кант: биография - [68]

Гердер, напротив, был застенчив, замкнут и лишен светских манер. Друзей у него было немного, хотя он был близок к Гаману и учился у него литературе, богословию и английскому языку. Гиппель, который надолго уезжал в Россию, вернулся в Кёнигсберг примерно в то же время, когда Гердер впервые туда приехал. В путешествии Гиппель понял, что он не создан для богословия, и начал вести куда более светскую жизнь. Ему не нравился Гердер – или, по крайней мере, он не воспринимал его всерьез. Он постоянно высмеивал этого студента Канта и друга Гамана и пренебрегал его первыми литературными трудами[546]. Подобно Канту, Гаману и Гердеру, Гиппель тоже имел литературные амбиции и, подобно им, был склонен к сентиментальности. Но напыщенный, эмоциональный и преувеличенный стиль Гердера был ему не по вкусу. Кант был снисходительнее, надеясь, что энтузиазм Гердера с возрастом утихнет.

Кант также испытывал сомнения относительно подхода Гердера к жизни. Когда тот уехал из Кёнигсберга, Кант велел ему «не чахнуть слишком много над книгами, а следовать его [Канта] собственному примеру. Он [сказал, что он сам] очень общительный (gesellig) и что только в мирских делах можно образовать себя. (И действительно, магистр Кант был тогда галантнейшим (galanteste) человеком в мире, носил сюртук с оторочкой и postillion d’amour и ходил на все званые вечера.)»[547]Гаман писал о том же периоде:

…охваченный водоворотом светских развлечений, он [Кант] держит в уме множество работ: [работу о] морали, статью о новой метафизике, отрывок из физической географии и множество мелких идей, из которых я тоже надеюсь извлечь пользу. Выйдет ли из этого хоть что-нибудь, все еще под вопросом[548].

Кант «большей частью проводил обеды и вечера в обществе вне дома, нередко принимал участие в карточных играх и возвращался лишь около полуночи. Если он не был приглашен на обед, то обедал в ресторане в обществе нескольких образованных людей. Именно там он встретил. фон Гиппеля и тогда они узнали друг друга лучше, и в это время они часто встречались»[549]. Другими словами, Кант был центральной фигурой в кёнигсбергских светских кругах. Он подавал большие надежды, но оставалось под вопросом, воплотит ли он их в жизнь. Гаман счел необходимым заверить Мендельсона в Берлине, что «Кант – человек, который истину любит так же сильно, как и тон хорошего общества»[550]. Однако сам Гаман был далеко в этом не уверен. Некоторые друзья Канта вели вольный образ жизни, и это, казалось, влияло на Канта. Гаман ощущал, что Кант может пойти как тем, так и иным путем: он может полностью потеряться в развлечениях света или же извлечь что-то более прочное из своих «ярких догадок». Из «дикого» философа может получиться что-то достойное. А может и нет.

Философские работы Канта того времени: «Следы его духа»

К тому времени, когда Кант начал преподавать в университете, он уже опубликовал ряд книг, диссертаций и статей. В 1756–1762 годах он издал только три брошюры, рекламирующие его лекции, и один очерк личного характера. Это были «План лекций по физической географии и уведомление о них» (Пасха 1757 года), «Новая теория движения и покоя» (Пасха 1758 года), «Опыт некоторых рассуждений об оптимизме» (осень 1759 года), и «Мысли, вызванные безвременной кончиной высокоблагородного господина Иоганна Фридриха фон Функа» (1760 год). Все это были работы по случаю. Они дают нам некоторое представление об интересах Канта в то время, но едва ли вносят существенный вклад в философию – да и цели такой у них не было. Они предназначались для местного контекста, а не для того, чтобы упрочить за ним статус философа. На самом деле, последовавшая за этим повышенная продуктивность Канта отчасти, возможно, была связана с Иоганном Якобом Кантером (1738–1786), предприимчивым книготорговцем, который начал издавать в это время книги и нуждался в новых публикациях[551].

Для сравнения, в конце этого периода жизни Кант опубликовал пять гораздо более значительных работ, не только предназначенных для более широкой аудитории, но и призванных стать оригинальным вкладом в философскую дискуссию того времени. Это «Ложное мудрствование в четырех фигурах силлогизма» (1762), «Опыт введения в философию понятия отрицательных величин» (1763), «Единственно возможное основание для доказательства бытия Бога» (1763), «Наблюдения над чувством прекрасного и возвышенного» (1764) и «Исследование отчетливости принципов естественной теологии и морали» (1764), или так называемый «Очерк на премию». Кроме этих основных работ, Кант также издал короткий «Опыт о болезнях головы» в Königsberger Gelehrte und Politische Zeitungen в феврале 1764 года, а также рецензию на книгу, в которой предлагалась теория появления в небе 23 июля 1762 года «шаровой молнии». Эта рецензия была опубликована в марте 1764 года в том же журнале[552]. Таким образом, этот период жизни Канта закончился так же, как и начался: бурной литературной деятельностью.

Большая часть этих работ была написана после октября 1762 года, то есть после того, как русские покинули Кёнигсберг. Кажется, что Кант возобновил свою деятельность ровно с того момента, где остановился, когда русские вошли в город, и теперь снова начал добиваться более широкого философского признания в Германии. Первая из этих «послерусских» публикаций не особенно отличалась от брошюр, рекламирующих его лекции. На самом деле она, скорее всего, и была изначально задумана как такая брошюра. Кант описал «Ложное мудрствование» как «плод нескольких часов» труда, и сообщил, что его главная цель состояла в том, чтобы представить некоторые материалы, которые он не мог подробно рассмотреть в своих лекциях по логике