Кант: биография - [69]
«Очерк на премию» был написан для конкурса, который проводила Берлинская академия. Вопрос заключался в том, «допускают ли метафизические истины вообще, и первые начала theologiae naturalis и нравственности в частности, ясное доказательство в той же степени, что и геометрические истины; и если они такого доказательства не допускают, то какова же собственная природа их достоверности, до какой степени такая достоверность может быть установлена и достаточна ли эта степень для полного убеждения»[556]. Вопрос был опубликован в июне 1761 года, но Кант начал работать над ним позже и отправил исследование на конкурс в самый последний момент (31 декабря 1762 года). Кроме того, он сам отмечал, что это был далеко не законченный текст[557]. Это логично. Поскольку русская оккупация продолжалась до начала июля 1762 года, и поскольку русские, несмотря на их большое дружелюбие, вряд ли смотрели бы с благосклонностью на члена университета, который ведет дела с врагом, он, вероятно, принялся за эту работу только после того, как Кёнигсберг вернулся в руки Пруссии[558]. Первую премию в итоге получил Мендельсон, но исследование Канта было признано почти равным по достоинству. По правде говоря, оно даже рядом не стоит с гораздо более проработанным трудом Мендельсона. Возможно, тут отчасти сыграли роль политические мотивы – академии надо было наградить кого-то из Кёнигсберга.
Исследование Канта представляло собой более радикальный отход от традиционной немецкой философии, и это тоже могло сыграть свою роль. Мендельсон отвечал на вопрос Академии утвердительно на традиционный вольфианский (или скорее баумгартеновский) манер. Кант же следует Ньютону. В самом деле, он открыто утверждает, что его метод – ньютоновский и что математическая достоверность отличается от философской. Хотя одна не больше другой, но их методы совершенно разные. В то время как математика может следовать синтетическому методу, метафизика обязана следовать аналитическому. Условным дефинициям, составляющим основу математического построения, нет места в философии. Философия должна идти аналитическим путем. Построение и созерцание здесь недоступны. Метафизик должен брать понятия, как они даны в опыте, и анализировать их. Тем не менее в метафизике существуют примеры достоверного знания. Нет ничего удивительного, что они оказываются его собственными аргументами, которые он ранее приводил в «Новом освещении». Удивительнее, быть может, то, что Кант при этом убежден, что в метафизике нравов достигнуто гораздо меньше, чем в остальной метафизике. В самом деле, название последнего параграфа этой работы выражает его убеждение в том, что «первым основаниям морали в их настоящем состоянии еще не доступна требуемая очевидность». Такая формулировка резко контрастирует с предпоследним разделом, который должен был установить, что «первым основаниям естественной теологии доступна величайшая философская очевидность». Кант заключает в последнем разделе своего исследования,
…что хотя и возможно достигнуть высшей степени философской очевидности первых оснований нравственности, но прежде всего должны быть точнее определены высшие основные понятия обязанности, и в этом отношении недостатки практической философии еще более значительны, чем недостатки умозрительной философии, поскольку еще должно быть выяснено, только ли познавательная способность или же чувство (первое, внутреннее основание способности желания) имеет решающее значение для первых принципов нравственности[559].
Причина этого утверждения, кажется, кроется в недостатке ясности по поводу формальных принципов нравственности. Кант утверждает, что хотя мы знаем, что принципы естественной теологии являются принципами разума, мы не знаем этого о моральных принципах. Он говорит, что философы только недавно поняли, что способность истины есть познание, тогда как моральная способность – это «чувство» или «ощущение». Именно «чувство» открывает нам, что нечто является добром. Он утверждает, что важно не смешивать то и другое. Кант здесь склоняется к тезису, что в морали чувства являются основанием и что перед рассудком может только стоять задача прояснения моральных понятий и того, как они возникают из «неразделимого чувства добра». Он утверждает, что «если добро есть нечто простое, то суждение это есть добро совершенно недоказуемо и будет непосредственным действием сознания чувства удовольствия вместе с представлением о предмете». Он также утверждает, что в нас на самом деле имеется множество простых ощущений добра и что мы должны поэтому признать множество аналитически неразложимых представлений о добре. Они приводят, согласно Канту, к определенным материальным принципам нравственности, которые являются необходимым условием любой конкретной обязанности. «Хатчесон и другие, положили здесь начало прекрасным рассуждениям»
