Кант: биография - [201]

Вслед за разделом «О вещно-личном праве» Кант обсуждает приобретение, которое зависит от публичных органов правосудия, а именно: договоры, связанные с подарками, ссудой, возвращением чего-то утраченного, «приобретением гарантии благодаря присяге», а также «переход от моего и твоего в естественном состоянии к моему и твоему в правовом состоянии вообще». В этом разделе Кант наконец разъясняет то, что он ранее лишь постулировал, а именно переход от частного права собственности в естественном состоянии к публичному праву в гражданском обществе[1570].

Вторая часть учения о праве касается публичного права и содержит разделы о «государственном праве», «международном праве» и космополитическом праве, или праве гражданина мира. Эта часть, кажется, больше относится к тому, что сегодня можно было бы назвать политической философией. Она прочно укоренена в традиции Гоббса, Локка и следующих за ними мыслителей. Главная задача Канта – показать, что преодоление естественного состояния никоим образом не произвольно. Хотя он не так много говорит о естественном состоянии, ясно, что оно для него имеет статус рациональной идеи. Он не хотел, чтобы оно зависело от антропологических элементов, например, от утверждения, что люди по природе эгоистичны и лишены малейшего сочувствия. Считаем ли мы его точку зрения обоснованной или нет, Кант, как и многие политические теоретики после него, выводит «легитимное правительство из первоначального договора между свободными лицами»[1571]. Посредством правительства правовое состояние заменяет постоянно могущую вспыхнуть войну миром. Правовое состояние характеризуется двумя вещами: 1) правительство определяет законность, и 2) правительство должно править по всеобщему закону. «Законодательная власть может принадлежать только единой воле народа» или первоначальному договору[1572]. Эта идея первоначального договора или volonté general (объединенной воли народа) имеет для Канта нормативную силу. Так, Кант отвергает на его основе особые привилегии дворянства[1573]. Как ни странно, он не считает, что это означает, например, что каждый имеет право голоса. Тот, кто «вынужден поддерживать свое существование (питание и защиту) не собственным занятием, а по распоряжению других (за исключением распоряжения со стороны государства)», лишен того, что он называет «гражданской личностью», и поэтому не должен голосовать. Женщин, несовершеннолетних и слуг следует исключить из объединенной воли народа. Лампе фактически не идет в счет, как и любой, кто живет наемным трудом. В то же время независимые торговцы, как, например, отец Канта, обладают гражданской личностью[1574].

Одна из самых спорных частей теории Канта – утверждение, что граждане не имеют права бунтовать против несправедливого правительства. Конечно, он считает, что у нас есть «неотъемлемые права», но это не значит, что активное сопротивление дозволено. Оправдано только «негативное сопротивление», «то есть народу (в парламенте) разрешается иногда не уступать требованиям исполнительной власти». Можно усомниться в том, что его собственное поведение в деле цензуры равносильно такому сопротивлению, ибо он считает, что такое негативное сопротивление – удел скорее парламентских представителей, чем частных граждан. Несмотря на свой большой энтузиазм в отношении Американской и Французской революций, Кант, кажется, не может заставить себя публично признать легитимность революции. Возможно, он просто слишком боялся иррациональных сил, которые революция могла высвободить (и действительно высвобождала).

Взгляды Канта на отношения между государствами основываются на тех же рациональных принципах публичного права, что и взгляды на внутреннее устройство государства. Он выступает за союз или лигу наций, которая преодолела бы состояние войны в международной политике. «Право сильного» нужно заменить идеей разума – идеей мирной «общности всех народов земли без исключения»[1575]. Это для него не просто филантропический идеал, а «правовой принцип», что для Канта означает, среди прочего, что заселение европейцами вновь открытых земель должно происходить «не с помощью силы, а по договору»[1576].

«Метафизические начала учения о добродетели» делятся на две основные части: длинная часть посвящена этическим началам, а короткая – методам добродетели. Эта вторая короткая часть обсуждает обучение этике и то, что Кант называет «этической аскетикой». Он считает, что этике следует учить не догматически (когда говорит только учитель) и не путем диалога (когда и спрашивают, и отвечают друг другу), а при помощи катехизиса (когда учитель спрашивает, а ученик отвечает, и при этом учитель помогает, если ученик не знает ответа). Это должен быть моральный катехизис, а не религиозный. В самом деле, Кант настаивает, что обучение моральным обязанностям должно предшествовать обучению религиозным доктринам. Кантовская идея этической аскетики восходит к древним упражнениям в добродетели. Подобно стоикам и эпикурейцам, Кант считает, что добродетели нужно практиковать, чтобы они закрепились. По Канту, наказание не имеет места в нравственном наставлении. В конечном счете, мы сами должны приучать себя быть нравственными.