Как это делалось в Ленинграде. Цензура в годы оттепели, застоя и перестройки - [116]
Год 1989
Снова обозначим основные «знаковые прорывы»: февраль — повесть Г. Владимова «Верный Руслан», февраль — март — роман Джорджа Оруэлла «1984», ноябрь — декабрь — книга Р. Конквеста «Большой Террор». Потоком хлынула литература русского зарубежья: книги И. А. Бунина (в частности, «Окаянные дни»), М. А. Алданова, Д. С. Мережковского, Н. А. Бердяева, Л. П. Карсавина и других.
Политико-идеологическая цензура, хотя и со скрипом, всё же сходит практически на нет. Последний «скрип» — «вскрытый факт незаконного размножения книги Саши Соколова “Палисандрия”, издательство “Ардис” (Анн Арбор, г. Мичиган, США, 1985 г. на рус. яз.)» в ленинградском объединении «Электроаппарат», о котором тогда в специальном донесении доложил московскому начальству всё тот же Л. Н. Царев. «Нельзя обойти вниманием и тот факт, — сообщает он, — что автор упоминает в грязном контексте имена В. И. Ленина, Н. К. Крупской, К. Цеткин, Д. Ибарури, Ф. Кастро и некоторых других. Огульное охаивание руководителей КПСС и советского правительства, государственных деятелей разных стран, революционеров, писателей, поэтов, артистов на страницах романа не знает границ. Автор не скупится на оскорбительные эпитеты в их адрес, на уничижительные оценки их деятельности. В произведении в один негативный ряд выстраиваются, помимо перечисленных выше, Хо Ши Мин, Кекконен, Суслов, Пельше, Маяковский, Зыкина, Пугачева и т. д. и т. д., всех не перечислишь… Роман “Палисандрия” ни в коей мере не отвечает требованиям советской морали, крайне циничен по своей сути, искажает реальное положение дел и не обладает достаточной степенью объективности в отношении конкретных личностей. Пропаганда и распространение его в СССР нецелесообразны» (роман Саши Соколова появился через год в журнале «Октябрь», № 7–8. — А. Б.). Генеральный директор объединения «Электроаппарат» отреагировал на «сигнал», лишив работницу множительного участка премии за текущий месяц. Он сообщил также, что «за ослабление контроля за работой операторов заведующей множительным участком объявлен выговор административной комиссией при Василеостровском Райисполкоме г. Ленинграда она оштрафована на 15 рублей»[368]. Как все-таки изменилось время: раньше за такое «незаконное размножение» (о, «наш великий и могучий»!) она получила бы, наверное, несколько лет тюрьмы.
Главным аргументом в пользу своего собственного сохранения Главлит выставлял необходимость охраны всё тех же «секретов». Им разработана «Генеральная схема управления системой охраны государственных тайн в печати», предусматривавшая использование принципов хозрасчета. В качестве примера для подражания названо Ленинградское управление, объем «спецредактрирования» которого составлял 25 тысяч печатных листов.
Год 1990
Через год, вспомнив, очевидно, о силе слова (в стране уже в годы «застоя» воцарилась не столько идеократия, сколько логократия — власть слов), руководство Главлита решило срочно переименовать свое скомпрометированное учреждение, вызывавшее неприятные ассоциации, придумав новое название — ГУОТ СССР, но с прежней расшифровкой: «Главное управление по охране государственных тайн в печати». Неудобочитаемое название вызвала такую реакцию последнего начальника Главлита В. А. Болдырева, выступившего в конце марта на Всесоюзном совещании руководителей местных отделений: «Вы сами чувствуете, вот этот ГУОТ не по сердцу ни мне, ни вам. Я почувствовал ваше отношение к этому. Название надо придумать. Очень хорошее название — Главлит, сроднились мы с ним, хорошо читается, музыкальное. Но это настолько сросшиеся понятия, что оставить Главлит — это все равно, что оставить цензуру». Болдырев, намечая дальнейшие перспективы, предлагает подумать о том, чтобы «переложить ружье на другое плечо», то есть, другими словами, найти способы самосохранения в изменившихся условиях[369].
Опять-таки, в духе объявленной «демократизации», для обсуждения на места был разослан проект нового «Положения о ГУОТ СССР», в котором говорилось, что его деятельность «осуществляется в условиях гласности, открытости и с учетом обеспечения права граждан СССР на получение через средства массовой информации сведений о сферах деятельности Советского государства и жизни советского общества, а также другой общественно значимой информации». В проекте снова подчеркивалась необходимость перейти на хозрасчетную работу и даже рекомендовалось ввести «полудобровольный» режим «спецредактирования»: редакция, заключив договор с цензурой, посылает ей свои материалы «в целях выявления в них сведений, составляющих государственную тайну», и в случае обнаружения таковых цензор информирует редакцию, которая затем и «принимает окончательное решение о возможности их публикации». Как говорится: мы вас предупреждали, а дальше пеняйте уж на себя… Кроме того, сотрудники ГУОТа должны «осуществлять выборочную проверку материалов средств массовой информации (после выхода их в свет) и в отдельных случаях о фактах разглашения сведений, составляющих государственную тайну, информировать правоохранительные органы». Проще говоря, доносить «куда надо»… Весьма интересно и ново звучал такой пункт «Положения…»: «В целях демократизации и гласности при нем образуется на общественных началах Совет по делам государственных тайн в средствах массовой информации. В состав Совета входят представители заинтересованных ведомств, министерств, средств массовой информации, общественных и творческих союзов»
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Русская фантастическая проза Серебряного века все еще остается terra incognita — белым пятном на литературной карте. Немало замечательных произведений как видных, так и менее именитых авторов до сих пор похоронены на страницах книг и журналов конца XIX — первых десятилетий XX столетия. Зачастую они неизвестны даже специалистам, не говоря уже о широком круге читателей. Этот богатейший и интереснейший пласт литературы Серебряного века по-прежнему пребывает в незаслуженном забвении. Антология «Фантастика Серебряного века» призвана восполнить создавшийся пробел.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Арлен Викторович Блюм, литературовед, родился в 1933 г. Окончил Ленинградский библиотечный институт. Работал в Челябинской областной научной библиотеке, занимаясь историей региональной литературы и книгоиздания. Доктор филологических наук. В постсоветский период — в Петербурге, профессор Санкт-Петербургской академии культуры. Автор ряда книг и публикаций по истории цензуры в СССР. Лауреат премии «Северная Пальмира» (2001).Статья опубликована в журнале "Иностранная литература", 2009. № 12.
В книге поднимается тема советской цензуры. Первая и вторая части книги посвящены первым двум «актам» драматической истории беспощадного подавления мысли и печатного слова, а именно — с октября 1917 по 1929 гг. В третьей части читатель найдет сведения о запрещенной художественной литературе как русских, так и зарубежных писателей. В книге использованы документы из Центрального государственного архива литературы и искусства С.-Петербурга, Москвы, архива историко-политических документов, архива Академии наук Москвы и других.
Микроистория ставит задачей истолковать поведение человека в обстоятельствах, диктуемых властью. Ее цель — увидеть в нем актора, способного повлиять на ход событий и осознающего свою причастность к ним. Тем самым это направление исторической науки противостоит интеллектуальной традиции, в которой индивид понимается как часть некоей «народной массы», как пассивный объект, а не субъект исторического процесса. Альманах «Казус», основанный в 1996 году блистательным историком-медиевистом Юрием Львовичем Бессмертным и вызвавший огромный интерес в научном сообществе, был первой и долгое время оставался единственной площадкой для развития микроистории в России.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
Книга, которую вы держите в руках, – о женщинах, которых эксплуатировали, подавляли, недооценивали – обо всех женщинах. Эта книга – о реальности, когда ты – женщина, и тебе приходится жить в мире, созданном для мужчин. О борьбе женщин за свои права, возможности и за реальность, где у женщин столько же прав, сколько у мужчин. Книга «Феминизм: наглядно. Большая книга о женской революции» раскрывает феминистскую идеологию и историю, проблемы, с которыми сталкиваются женщины, и закрывает все вопросы, сомнения и противоречия, связанные с феминизмом.
На протяжении всего XX века в России происходили яркие и трагичные события. В их ряду великие стройки коммунизма, которые преобразили облик нашей страны, сделали ее одним из мировых лидеров в военном и технологическом отношении. Одним из таких амбициозных проектов стало строительство Трансарктической железной дороги. Задуманная при Александре III и воплощенная Иосифом Сталиным, эта магистраль должна была стать ключом к трем океанам — Атлантическому, Ледовитому и Тихому. Ее еще называли «сталинской», а иногда — «дорогой смерти».
Сегодняшняя новостная повестка в России часто содержит в себе судебно-правовые темы. Но и без этого многим прекрасно известна особая роль суда присяжных: об этом напоминает и литературная классика («Воскресение» Толстого), и кинематограф («12 разгневанных мужчин», «JFK», «Тело как улика»). В своём тексте Боб Блэк показывает, что присяжные имеют возможность выступить против писанного закона – надо только знать как.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?