К истории революции в Бухаре и национального размежевания Средней Азии - [14]

Наступившее тотчас же вслед за манифестацией торжество реакции и жестокие преследования младобухарцев открыли всем, кто еще сомневался, истинное лицо "эмира-освободителя".

В тот же день манифестации пробравшиеся сквозь толпу к кушбеги наши посланцы: Ата Ходжаев, Мирбаба и Юсуп Заде были арестованы в Арке.

Пошли дальнейшие аресты. Эмирская полиция ловила видных джадидов - участников манифестации.

Всего было арестовано 30 человек. В том числе: Айни, Мирза Насрулла, Мирза Сахбабей и другие. Арестованных эмир, по азиатскому старому обычаю, приказал бить палками. Мирбаба и Айни дали по 75 палок, а Мирза Насрулла - 150 по голой спине.

Необходимо было в этот ответственный момент предупредить об опасности остальных членов организации и собрать где-либо ее распыленные силы. Сделать это в Старой Бухаре не было никакой возможности, ибо многочисленные фанатики все равно помогли бы эмиру переловить джадидов. Оставался Каган - Новая Бухара - городок с русским населением, местопребывание русского резидента. Абду Вахид послал своих людей в Каган, чтобы узнать, можем ли мы рассчитывать там на приют и безопасность, мне лично пришлось выехать в Новую Бухару, не дожидаясь ответа.

Дело было так. /107/

Когда манифестация разошлась по домам, я тоже пошел домой, туда же пришла делегация еврейских поселян обсуждать положение.

Я успокоил делегацию, посоветовав представителям евреев на худой конец отправить своих видных деятелей в Новую Бухару.

Сам я хотел остаться в Старой Бухаре, чтобы быть поближе к событиям и информировать о них товарищей.

Но мне это не удалось.

Час спустя ко мне пришло много друзей, принадлежащих к разнообразным кругам Бухары, в том числе немало русских. Они просили меня немедленно скрыться, говоря, что эмирское правительство придает мне большое значение и намерено арестовать меня.

Я не считал это важным, и уехать отказался. Один из них ушел, обещая держать со мной связь по телефону. Я же тем временем послал двух своих друзей на Регистан, чтобы выяснить настроение. Через полчаса - обещанный звонок. Мой знакомый сказал мне, что пробраться во второй раз не решается, но очень просит тотчас же прийти к нему.

Переулками я пробрался в назначенное место. Там были только мой знакомый и еще один неизвестный мне русский. Мой знакомый объяснил мне, что им получены сведения о готовящемся нападении толпы и даже войск на мой дом, так как толпа требует этого. Он настойчиво уговаривал меня скрыться. Я долго отказывался, но, наконец, все же согласился поехать в Новую Бухару.

Но легче было согласиться, чем выполнить; вокруг моего убежища уже собралась толпа, узнав, что я здесь.

Все же я вышел в сопровождении одного знакомого лезгина Абида. Оба мы были вооружены маузерами, и через еврейский квартал я прошел к себе. Посланные мною на Регистан люди возвратились и сообщили то же, что и мой знакомый.

Я решил скрыться, вызвав знакомого биржевого извозчика Ахмеда, человека, безусловно, мне преданного. Ахмед подъехал к заднему крыльцу моего дома со стороны еврейского квартала, я пробрался туда по подземному ходу, который ведет из моего дома к еврейскому кварталу и существует, как мне сообщили, до сих пор. /108/

В сопровождении трех вооруженных всадников я через еврейский квартал и ворота Намзгах выехал из Старой Бухары. На вокзале нас хотели задержать, но мы успели убежать. Я добрался до квартиры Левина и вместе с ним и его помощниками мы благополучно прибыли в Новую Бухару.

Туда же пробрались и другие младобухарцы. Нужно было где-нибудь собраться, чтобы решить, что делать.

Единственным подходящим для этого местом был клуб российских мусульман. Многие из членов этого клуба рабочие состояли в русских революционных партиях социал-революционеров и социал-демократов, и мы всегда могли рассчитывать на их сочувствие и поддержку.

Мы не ошиблись в своих расчетах: благодаря активной помощи русского пролетариата, в лице левой социалистической части Каганского Совета рабочих и солдатских депутатов, нам удалось собрать наши разбитые реакцией силы и начать новую борьбу за освобождение бухарского народа.

Все, кто боролись в наших рядах с деспотической властью тирана, никогда не забудут этого.

Лишь только нам удалось собраться, перед нами встал вопрос, как помочь арестованным товарищам. Мы решили вести работу в двух направлениях:

1) повести агитацию в самой Старой Бухаре и организовать там, по возможности, демонстрацию протеста;

2) агитировать среди русских рабочих и вообще русского населения и призвать на помощь туркестанские краевые революционные организации и солдат.

Работа закипела.

Много сделали в осуществлении вышеприведенных постановлений Бурханов в Бухаре, Фитрат, Усман Ходжаев и Абдусаидов в Ташкенте.

Громадную помощь принесло нам выступление керкинской организации.

К этому времени присоединилось к нам одно из крупных лиц, сочувствующих джадидизму, - Мирза Мухитдин Мансуров 44[45], еще ранее бежавший из Бухары.

У него были особые мотивы бегства - личная его конкуренция с главой старобухарского купечества, очень /109/ близким к эмиру человеком, Караванбаши Азизовым, известным всему населению.