Прохладные пальцы исчезают с моего запястья.
* * *
У Мадины два рабочих помещения и первое из них находится на нашем этаже, в старом здании.
Однако в связи с расширением и открытием нового корпуса буквально на той неделе ей выдали ключи от ещё одного кабинета — я из него только что вышел.
Здоровенные панорамные окна от пола до потолка, светоотражающее (и не только) покрытие на них, мини-газон во всю стену. Диван, личный туалет и душ, всё прямо на месте.
Новое здание, hi-tech и царство модерна. Можно только завидовать.
Спустившись вниз, хлопаю себя по лбу: беспроводной наушник достал из уха и забыл у неё на столе, когда затеяли выяснять отношения.
Кивнув прапорщику на входе нового здания ещё раз, забегаю по лестнице обратно. Прохожу по коридору, открываю дверь без стука. Как раз вовремя, чтобы услышать её слова:
— … Ол кетеді. Гуля тәте, сіз сұрадыңыз — мен жасадым. Айгүлге көрнекті отбасының адамы керек екеніне мен келісемін[6].
Не говоря ни слова, забираю свой девайс и закрываю за собой дверь.
Снежная королева смотрит на меня при этом абсолютно не стесняясь, задумчиво, спокойно и изучающе.
Мать Айгуль зовут Гульмирой, если что.
— Удивлён, почему ты? — парняга ростом около метра шестидесяти пяти, неопределённой внешности, годами изрядно за полтинник (но непонятно насколько) открывает мне изнутри ворота ничем не примечательного объекта без вывески, заделанного под виллу.
Тут вокруг таких много, типа элитный коттеджный городок друзей Семьи.
Я, кстати, знал, что здесь есть объект из наших, но не думал, что оно именно так выглядит.
— А вы бы на моём месте не удивились? — протискиваюсь боком между тяжёлыми железными створками.
Хотел ответить ему тоже на ты, но я почти в два раза младше. Плюс сам дядя — явно не ақ құлақ, по-русски говорит с акцентом.
Грамотно, без ошибок, уверенно; но славянская фонетика — явно не то, к чему его горло привычно. Ну и внешность.
— Подробнее о природе своего удивления расскажи, пожалуйста, — он ведёт рукой в направлении кольцевой аллеи, по бокам которой растут кипарисы и туи.
Затем не дожидается меня и шагает вперёд.
Интересно, а ворота что, сами закроются?
— Вы представиться для начала не хотите ли? — догоняю его и присоединяюсь к импровизированной прогулке.
Ворота закрываются сами.
Кстати, такие вот насаждения из хвойных у нас по карману далеко не всем. Смешно, но в этом климате вырастить бананы стоило бы едва ли не дешевле.
— Я — тот парень, по запросу которого ты к нам прикомандирован, — спокойно отвечает тип. — И кстати, давай на ты.
— Бір ауыз сөзің[7]. Как мне к тебе обращаться? — Приноравливаюсь под его шаг.
У него, видимо, что-то с ногой — как-то странно ходит.
— Пока говорим по-русски, зови дядей. Как прибудем — далее на местности сориентирую.
— Что за местность? На каком языке будем общаться там?
— Проехали. Введение в обстановку и постановка задачи — только после приземления в аэропорту назначения.
— Сурово у вас.
— Привыкай. Следующий вопрос?
— Да спаси Христос, к такому привыкать! Я к вам вроде только прикомандирован, не в рабство продан. Дядя, а у тебя русский — родной? — если нельзя выяснять в лоб, всегда есть косвенные вопросы. — Если не секрет, конечно. И всё таки, хотя бы в общих чертах, какой дальше план действий?
— Русский мне — не родной, но как родной, — хохочет мужик, словно сказал что-то остроумное. — Хотя права на родной акцент тоже никто не отменял. Ладно, давай сперва о неприятном. Почему не хочешь ехать?
— С чего вы взяли? — от удивления сбиваюсь на вы.
В принципе, очень маловероятно, чтобы Мадина по команде обсуждала мой текущий эмоциональный настрой, пока я сюда ехал. Ещё менее вероятно, чтобы информация о моём настроении таким же галопом распространилась дальше и спустилась сюда, тоже по команде.
Как говорится, большим людям есть что обсуждать и кроме меня, убогого и ничем не примечательного.
— Ты же сам непосредственному боссу вот полчаса назад заявил, — ухмыляется в усы дед.
А глаза его остаются холодными, как лёд.
Ничего себе. Что это всё значит?
Кое-какие шарики у меня в голове резко становятся на свои места и мозаика смыкается:
— Значит, это не слухи?
— Что именно? — он проощряюще поднимает бровь и разворачивает ладонь горизонтально вверх. — Давай, не стесняйся. Видно же по лицу, что о чём-то догадался.
— Так я и не опер, чтобы лицом владеть, — огрызаюсь. — Обычная кабинетная крыса. Правда, что бородатые ребята за горой реально не дали крестьянам в этом году посадить мак? Впервые за сорок лет?
— За гораздо больше, чем сорок лет, впервые. И за какой горой, говоришь, те бородатые ребята живут? — он как экзамен устроил.
— «Погибель Хинда» по-нашему, — бормочу, лихорадочно обдумывая новые вводные.
Неужели однокурсник из его епархии реально сказал мне правду?
Похоже, что да. Теперь хочется ехать к чёрту на рога ещё меньше.
Дед молчит.
— Хотя в вашем поколении, кажется, принято говорить «за речкой», — добавляю, чтобы что-то сказать.
— А у вас так уже не говорят? — он вспыхивает каким-то нездешним любопытством.
— Нет, — качаю головой. — У каждого поколения — свой сленг и свои примочки. — А затем я ему повторяю свой сакраментальный вопрос. — Почему я?
