Избранные сочинения в трех томах. Том 2. Если б заговорил сфинкс - [123]

5

Валерий Аркадьевич Шуликовский налетал 17 000 часов!

Начинал он в Средней Азии, летал в горах Памира, но вот уж много лет — у нас, в Ростове-на-Дону.

— Памир — это моя авиационная школа, — говорит он.

Там, в горах, он летал на небольших самолетах.

— Когда под тобой дикие хребты, тянущиеся из края в край на тысячи километров, вспоминает он, — то важнее всего определить направление ветра: если он дует поперек склона — возникают мощные восходящие потоки, а по ту сторону — нисходящие, да такие, что сыплешься вниз, как на салазках с Эльбруса! Такие места надо предугадывать и остерегаться их…

С ним приключилась однажды неприятность на четырехмоторном самолете. Летели они из Москвы в Сочи на высоте 8000 метров. Недалеко отлетели — и в районе города Венева вошли в целую серию грозовых фронтов.

Штурман не отрывается от светоплана и подсказывает курсы обхода грозовых «ядер». И вот те на! Локатор отказал… Худшего не придумать…

Тут Валерий Аркадьевич вспоминает, что ровно за 10 минут до них прошел Венев самолет Ил-18, скорости же обоих самолетов одинаковы.

Вызывает Валерий Аркадьевич по радио своего коллегу с Ил-18 и просит:

— У нас локатор отказал, не выручите?

— Как же, — забеспокоился командир впереди летящего самолета, — непременно поможем! Берите курс двести градусов и следуйте им четыре минуты…

— Взяли, — говорит Валерий Аркадьевич.

— Отлично. Затем на курсе сто семьдесят следуйте шесть минут…

— Хорошо.

Вокруг все черно, кипит, бурлит, сверкает, на земле в домах позакрывали окна, ни одна птица не высунет носа из своего укрытия, а самолеты несутся в многокилометровой бурной толще облаков, да так ловко обходят опасные «засветы» что пассажиров ни разу и не качнуло.

Где-то справа и внизу — Куликово поле, Воронеж, затем — Лиски, а когда вырвались из облаков, показалась и Россошь. Полтысячи километров вели самолет Валерия Аркадьевича командир и штурман с Ил-18!

— Спасибо, — от души сказал Валерий Аркадьевич своему невидимому помощнику.

6

…Был и такой случай. С Павлом Шуваловым. В аэропорту Саратова тогда летали с грунта, а тут дождь, полоса раскисла — вот-вот закроют аэродром. А пассажиров — уйма! Шли рейсом из Свердловска в Ростов-на-Дону на Ил-14.

Руководитель полетов зазвал Павла к себе в кабинет, спрашивает:

— Ну как?

— Да, пожалуй… стоит подумать.

— Дельно! — Руководитель полетов пододвинул к себе взлетные графики и навигационную счетную линейку.

Рассчитали вдвоем, для верности. Потом выехали на полосу, даже пешком походили — кисель, да еще засасывающий.

— Возьму не больше двадцати пяти пассажиров, — решает Павел.

Проверили расчеты заново. Наметили точку, у которой самолет должен оторваться от земли.

— Я буду здесь стоять… — сказал руководитель полетов.

Посадили пассажиров, запустили двигатели, вырулили на исполнительную линию старта. Бортмеханик Володя Павлич, не торопясь, проверил показания приборов. Доложил.

— Взлетаем, — скомандовал Павел.

— Есть взлетаем.

— Взлетный режим!

Такое разрешается в исключительных случаях, но именно это входило в расчеты. Володя включил форсаж, и рев моторов отозвался звоном окон аэровокзала. Со стороны казалось, будто все — и земля, и небо — сейчас ревет и гудит.

Самолет нехотя сдвинулся с места, виляя вправо и влево по метру, потом по полтора, и, словно поняв что воля пилотов крепче, подчинился и побежал по прямой, медленно набирая скорость.

И тут с неба ударил дробный, густой ливень — это в расчеты не входило. Павел не успел и бровью двинуть, как Володя включил «дворники» — стекло очистили.

В эти секунды Павел как бы совершал два взлета — один в самом себе…. Даже незначительное волнение, проявись оно хоть сколько-нибудь заметно, могло мгновенно передаться экипажу и все испортить. Но командир корабля был спокоен и уверен, руки на штурвале тверды.

Самолет уже поднял нос. Земля боролась из всех сил, подсасывая колеса основных шасси, точно поклявшись ни за что на свете не отпускать их от себя. И все же Павел чувствовал, всем телом чувствовал, как растущая подъемная сила крыльев миллиметр за миллиметром оттягивала машину от коварной взлетной полосы. Осталось всего две… одна секунда для принятия окончательного решения, но Павел уже знал: все будет, как задумал и хочет он.

Точно у того места, где стоял руководитель полетов, забывший прикрыть от ливня свою густую седину капюшоном, Ил-14 оторвался от земли, и могучий рев моторов стал более басовитым и бархатным.

Как будто пустяк — разве есть в мире пилоты, не испытавшие творческой борьбы и трудности победы над природой? Но именно в тот раз Павел понял: надо идти от расчетов к интуиции. Мир чисел — живой мир, только выглядит по-иному.

Он знал это давно, еще в начальных классах школы, а понял в мимолетное мгновение, когда, черт его знает почему и как, запечатлелась в его зрительной памяти погасшая трубка в зубах саратовского руководителя полетов, залитая небесными струями… И не столько увидел, сколько вспомнил потом: лицо у него было серьезным, но… спокойным.

Это было давненько. Павел сейчас летает на современных скоростных самолетах, приобрел немалый опыт.

Но вот какую почти закономерность подметил я: молодому пилоту авиационная фортуна подбрасывает сравнительно легкие испытания, но чем более зрелым становится он, тем сложнее задачи приходится ему решать. Например, такую, какая выпала на долю известнейшего советского летчика…