Выпускаешь шасси — и пока ничего еще не видишь, кроме тающего в облаках света: красного — на левой консоли крыла, зеленого — на правой, а то и вовсе ничего, если облачность плотная. «Собираешь стрелки в кучу», как говорят летчики, то есть снижаешься по приборам. С земли диспетчер изредка говорит: «По курсу и высоте — хорошо!» Уголок сноса на боковой ветер подобран, все отлично, и вот уже чувствуешь: сейчас появится Она… И верно: выползают огни подхода и осевые, еще чуть-чуть — и полосочка под тобой.
Теперь, не торопясь и не мешкая, подбираешь на себя штурвал, а крохотный запас скорости, что ты приберег на этот случай и что сейчас дороже хлеба, позволяет тебе незаметно подойти к полосе и лететь над ней, в полном смысле слова, на два сантиметра, на один… на полсантиметра! И вот уже слышишь знакомое шуршание.
Бортмеханик, довольный твоей работой, небрежно произносит:
— Колесики раскручиваешь?
Но ты молчишь и думаешь: «Сижу или нет? Лечу или уже качусь?»
Потом чувствуешь: сижу! Плавно опускаешь нос самолета и как бы скользишь по планете, а вместе с тем носовое колесо еще вроде бы в Аэрограде…
А бортмеханик с явным удовольствием говорит:
— Ну, едят тя мухи, командир — мужчина!
И ты ощущаешь в себе настоящую гордость.
Знаешь: не гений, звезд с неба не хватаешь — тысячи пилотов садятся не хуже тебя, а вот, поди же, сколько счастья выпадает на твою долю! Приезжаешь потом домой, а дети, едва глянув на тебя, кричат:
— Мама! Папка опять притер свою машину!
А бывает… когда все при твоем появлении стараются не попадаться на глаза, когда ходишь чертом и свет не мил до… следующей посадки «впритирочку»…
Эх, друзья мои, не собираюсь я агитировать за авиацию, но если вы любите Настоящую Жизнь и только начинаете ее — летайте!.. Не ищите тихой гавани, ведь покой — это установившееся движение!
