Избранное. Том второй - [173]
Увидев художника, командорша сошла на берег, тряхнула его за плечо:
- Сидим? Мечтаем?
- Тэтчер опять что-то затевает, – сказал он вместо приветствия.
- Понятно, – тотчас установила диагноз командорша. – Деньги кончились. Могу одолжить.
- Мне ваших денег не надо.
- Я ведь не дарю – в долг. А можешь сразу и отработать. У меня кадры разбежались. Не по зубам им, вишь, наш промысел. Так ведь и плачу им как балеринам. Слышь, Ваня? – крикнула она мотористу. – Ты сколь у меня огребаешь?
- Сколь огребаю, все мои, – флегматично отозвался тот.
- Слышал? – подытожила Анфиса Ивановна. – А сборщикам трав с выработки. Тебе, как квалифицированной рабочей силе, пойдёт надбавка. Погружайтесь. Не пожалеете.
Петрович отряхнулся от гнуса и грёз, аккуратно свернул газету и поманил за собой Димку.
- А этого кутёнка зачем таскаешь?
- Попутчик.
- Ладно. Поехали.
«Голландец» рванулся и взлетел над волной, распугивая рыб и ближних чаек. Бежали навстречу леса, открывались обрывистые изломы берегов, и в каждой поре земли, в каждой травинке таились неведомые силы и существа, имеющие цвет, вкус, запах. Они так же вот двигались и жили в своём маленьком пространстве, а все вместе заполняли огромный, кишащий жизнью мир, частицей которого был быстроходный катер. На корме, притиснутая Димкой и художником, вздыхала тощая, в чёрном, старушка. Она подносила ко лбу коричневую жилистую руку, рука бессильно падала. Старушка что-то шептала, снова пыталась креститься и тут же задрёмывала. «Вот довела бабку!» – негодовал Димка на командоршу, помогая старушке перекрестить лоб. Та вместо благодарности вырвала руку и по-кошачьи фыркнула. Потом собралась с силами сама, однако лоб не перекрестила, а только почесала.
«Верует в бога... – ехидничал Димка. – А поп отрёкся...» Он вспомнил тобольского попа из церкви Семи Отроков и пожалел его. Наверно, хороший человек поп. Совесть его терзает. А может, оттого и терзает, что нечиста?
Река текла строго на север. И во все стороны текла жизнь. Вениамин Петрович улыбался, размышляя о самодовольстве людей. Они полагают, что управляют всей жизнью. Чушь! Это жизнь вертит ими, как только пожелает. Могут повернуть реку вспять... И где-то уже писали об этом. Дескать, перекачать часть Иртыша, Оби и Тобола в Среднюю Азию... Перегонят, отчего же не перегнать. Река придёт в те места, где выращивают хлопок. Будут по берегам греться на солнце дыни да арбузы, будут вместо северных оленей глядеться в её воды горбатые верблюды, и станут её называть каким-нибудь непонятным именем на нездешнем языке...
Крррах! – и катер на полном ходу напоролся днищем на металлический нож. Это был затонувший бульдозер, лежавший на боку.
Острым углом своим он разделил полуглиссер надвое, ранив художника. Все тотчас очутились под водой. Над местом крушения плавала белая шляпа командорши. Рулевой, бранясь и отфыркиваясь, ошалело плыл к берегу.
- Эй! – помогая Петровичу, сквозь злые слёзы кричал Димка. – С корабля только крысы... крысы бегут... первыми.
Техника, которой он обвешался, тянула его ко дну.
- Брось это всё... сними... утонешь, – чувствуя, что теряет сознание, говорил художник. – И плыви...
Димка сдёрнул с себя все ремни, на мгновение отпустив старика, и Петрович тотчас погрузился в воду. Было больно, но боль остужала вода, заглушала слабость от потерянной крови. Там, где старик только что держался, расплылось красное пятно.
«Всё... как нелепо и быстро!» – думал художник. Собрав последние силы, всплыл. В глаза ударило весёлое солнце. Одно солнце он только и видел, а всё вокруг погрузилось во мрак.
- Плыви, мальчик! Плыви!.. – бормотал художник и слабо шевелил обессилевшими руками. – И тех... тех спасай.
- Те сами, – наглотавшись воды, отплёвывался Димка. – А мы вместе. Мы вместе...
Анфиса Ивановна, держась одной рукой за спасательный круг, бойко колотила ногами, с каждым ударом приближаясь к берегу. Ниже по течению вертело в воронке лёгкую, как пёрышко, старушонку. Увидав спутницу свою, Анфиса Ивановна повернула к ней, вырвала из круговерти и, не почувствовав тяжести, удивилась: «До чего же выморена!». Старушонка зыркала на неё дикими глазами, что-то мычала. Безжизненные ледяные пальцы впились в отерпшую руку командорши.
- Отпусти руку, Фима! Слышь? Руку отпусти! – прикрикнула Анфиса Ивановна, старушка ещё крепче впивалась своими щупальцами в её запястье. – Ополоумела? Обе утонем!
Анфиса Ивановна, выпустив круг, хлопнула Фиму по щеке. Круг вывернулся, скользнул в сторону, и пошёл, пошёл по течению. Старушка – ко дну. Она ещё всплыла на секунду, хватила воздуха и, сложив руки, приготовилась тонуть. Командорша, сбросив с шеи намокшую суму с деньгами, рванулась к Фиме, схватила её за тощую фигушку на затылке и повлекла к берегу. Плыть с ней было не так уж трудно. Старушка, видимо, примирилась с очевидною гибелью и сделалась ко всему равнодушна.
Выдернув её на берег, Анфиса Ивановна отжала юбку. Из всех её спутников на берегу оказался только рулевой.
- Так, Ваня, – командорша увела в сторону губы, подняла с травы сук берёзовый. – Ты у меня отчаянный парень! Ты прямо чемпион! – Командорша опустила сук на загривок рулевого. Тот рухнул ей под ноги, жалобно взвизгнул. Удары сыпались на него один за другим. – В воду, сволочь! На кого людей бросил? В воду! Спасай старика с ребёнком!
В публикуемых в первом томе Зота Корниловича Тоболкина романах повествуется о людях и событиях середины XVII – начала XVIII веков. Сибирский казак-землепроходец В.В. Атласов – главный герой романа «Отласы». Он совершил первые походы русских на Камчатку и Курильские острова, дал их описание. Семён Ульянович Ремезов – строитель Тобольского кремля – главное действующее лицо романа «Зодчий». Язык романа соответствует описываемой эпохе, густ и простонароден.
В новом романе тюменский писатель Зот Тоболкин знакомит нас с Сибирью начала XVIII столетия, когда была она не столько кладовой несметных природных богатств, сколько местом ссылок для опальных граждан России. Главные герои романа — люди отважные в помыслах своих и стойкие к превратностям судьбы в поисках свободы и счастья.
В сборник драматических произведений советского писателя Зота Тоболкина вошли семь его пьес: трагедия «Баня по-черному», поставленная многими театрами, драмы: «Журавли», «Верую!», «Жил-был Кузьма», «Подсолнух», драматическая поэма «Песня Сольвейг» и новая его пьеса «Про Татьяну». Так же, как в своих романах и повестях, писатель обращается в пьесах к сложнейшим нравственным проблемам современности. Основные его герои — это поборники добра и справедливости. Пьесы утверждают высокую нравственность советских людей, их ответственность перед социалистическим обществом.
Новая книга Зота Тоболкина посвящена людям трудового подвига, первооткрывателям нефти, буровикам, рабочим севера Сибири. Писатель ставит важные нравственно-этические проблемы, размышляет о соответствии человека с его духовным миром той высокой задаче, которую он решает.
Кабачек О.Л. «Топос и хронос бессознательного: новые открытия». Научно-популярное издание. Продолжение книги «Топос и хронос бессознательного: междисциплинарное исследование». Книга об искусстве и о бессознательном: одно изучается через другое. По-новому описана структура бессознательного и его феномены. Издание будет интересно психологам, психотерапевтам, психиатрам, филологам и всем, интересующимся проблемами бессознательного и художественной литературой. Автор – кандидат психологических наук, лауреат международных литературных конкурсов.
Внимание: данный сборник рецептов чуть более чем полностью насыщен оголтелым мужским шовинизмом, нетолерантностью и вредным чревоугодием.
Автор книги – врач-терапевт, родившийся в Баку и работавший в Азербайджане, Татарстане, Израиле и, наконец, в Штатах, где и трудится по сей день. Жизнь врача повседневно испытывала на прочность и требовала разрядки в виде путешествий, художественной фотографии, занятий живописью, охоты, рыбалки и пр., а все увиденное и пережитое складывалось в короткие рассказы и миниатюры о больницах, врачах и их пациентах, а также о разных городах и странах, о службе в израильской армии, о джазе, любви, кулинарии и вообще обо всем на свете.
Захватывающие, почти детективные сюжеты трех маленьких, но емких по содержанию романов до конца, до последней строчки держат читателя в напряжении. Эти романы по жанру исторические, но история, придавая повествованию некую достоверность, служит лишь фоном для искусно сплетенной интриги. Герои Лажесс — люди мужественные и обаятельные, и следить за развитием их характеров, противоречивых и не лишенных недостатков, не только любопытно, но и поучительно.
В романе автор изобразил начало нового века с его сплетением событий, смыслов, мировоззрений и с утверждением новых порядков, противных человеческой натуре. Всесильный и переменчивый океан становится частью судеб людей и олицетворяет беспощадную и в то же время живительную стихию, перед которой рассыпаются амбиции человечества, словно песчаные замки, – стихию, которая служит напоминанием о подлинной природе вещей и происхождении человека. Древние легенды непокорных племен оживают на страницах книги, и мы видим, куда ведет путь сопротивления, а куда – всеобщий страх. Вне зависимости от того, в какой стране находятся герои, каждый из них должен сделать свой собственный выбор в условиях, когда реальность искажена, а истина сокрыта, – но при этом везде они встречают людей сильных духом и готовых прийти на помощь в час нужды. Главный герой, врач и вечный искатель, дерзает побороть неизлечимую болезнь – во имя любви.
Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы.