Избранное - [61]
До чего же удивителен и непонятен наш мир, наша мать-земля, наша жизнь. На свете вечно что-то происходит, столько тайн, кто их там разгадает. Взять, к примеру, дело Горгоновой>{96}, обвинявшейся в убийстве девочки! Люся… Так, кажется, звали это невинное загубленное создание, сколько лет уже прошло, боже мой. Обвиняемую в убийстве осудили на пожизненное заключение. Прошли годы, и вот на смертном одре психопат-садовник сознается в убийстве. Потом берет слова обратно. А как быть с невинно пролитой кровью, кто вернет женщине проведенные в тюрьме по ложному обвинению годы, и как быть, наконец, с убийцей-садистом, все окутано мраком, и как со всем этим примириться тому, кто не верит ни в Страшный суд, ни в райское блаженство. Вечная борьба. Такова жизнь. Человек порой готов превратиться в птичку да так и остаться ею. Гений и тот ни от чего не застрахован. Сколько шуму наделала в свое время работа графа Льва Толстого о Шекспире>{97}. Статью печатали восемь журналов в восьми разных странах одновременно. Для всего цивилизованного мира это была сенсация. В этой статье Толстой предается воспоминаниям. Он приступил когда-то к чтению Шекспира в надежде увидеть недосягаемые вершины, недоступные миры. Ну и что из этого. При первом же чтении пьесы показались ему слабыми, малохудожественными, лишенными логики, внутренней связи, а зачастую — смысла, красоты, чувства меры. Знаменитый шекспировский язык показался Толстому тенденциозным, банальным, игра слов примитивной. Толстой считает, что главное в искусстве — такт, чувство меры. И взяв это положение за исходную точку, выводит следующий силлогизм: художественность — это чувство меры. У Шекспира нет чувства меры — значит, Шекспир — не художник. Как пример для доказательства он берет «Короля Лира». Именно потому, что «Король Лир» считается одной из лучших вещей Шекспира, а может быть, лучшей из лучших. Это метод людей, которые способны взять быка за рога, — людей смелых, сильных, уверенных в своей правоте. Толстой разбирает повесть неизвестного автора, сюжет которой был использован Шекспиром, и приходит к выводу, что повесть несравненно лучше драмы. Разбор «Короля Лира» и в самом деле очень любопытен. Что за осел этот король Лир, если он лишь путем формального следствия пытается узнать, как именно любят его дочери, он, проживший с ними десятки лет. А где вы видели человека, который ссорится с бурей, беседует с ветром? И так далее… Я уже и не помню всей статьи, хотя фамилия автора, писавшего о Толстом, осталась в памяти, так же как и фамилии главных героев спора, может быть, потому, что дядюшка часто говаривал, что когда-то лично знал пана Косякевича>{98}, пытавшегося рассудить вступивших в борьбу великанов. Уже начало статьи меня поразило. Косякевич сразу же начинает с главного — мы слышим новые выступления против Шекспира, доказывающие, что его драмы, так долго считавшиеся вершиной достижений человеческого духа, гроша ломаного не стоят. Необыкновенно важная, волнующе интересная проблема. Не для Шекспира. Ему теперь все равно. Для человечества. Если человечество способно столь глубоко и так долго заблуждаться, не лучше ли сразу взять и повеситься. И в самом деле, на земле нашей творятся вещи, которые мудрецам и не снились. Взять, скажем, меня. Лежу в номере, в пансионе «Эремо» на огромном ложе, на красном покрывале. Как это я вдруг очутился в Риме? Кто я, зачем я здесь?.. Никаких тайн у меня нет. Даже Ядзяку в самолете я ответил на его вопрос, не знаю, слышал ли он мои слова, он был увлечен завтраком. Я хочу увидеть лучшие творения человеческого духа. Завтра же, не откладывая… встану рано и доеду на автобусе до собора святого Петра, величайшего из храмов мира. Этому храму я хочу посвятить целый день. Говорят, ученым удалось обнаружить в подземельях собора гроб апостола, где покоятся его мощи. Эту новость я узнал еще до путешествия. Ты мой краеугольный камень, Петр, на этом камне я воздвигну мою церковь, адские врата ее не осилят… Правда, Петр трижды отрекся от своего божественного учителя. Но ведь Христос выбирал учеников из людей маленьких и неученых. Если бы он привлек на помощь культурных деятелей или журналистов, все бы пропало. Из учеников Иисуса только двое были покультурнее: самый молодой Иоанн и казначей всей братии Иуда. Как раз интеллигентность-то Иуду и погубила. Петр по сравнению с ним был простак и к тому же слабохарактерный. А Иуду погубили как раз его твердый характер, хитрость и интеллигентность. Ну а Каин? Тоже характер будь здоров. Нужно признать, что и «красавчик» Адольф, чтоб ему в гробу перевернуться, тоже не был бесхарактерным, ну и устроил немцам «красивую жизнь» на ближайшую тыщу лет, впрочем, насчет тыщи опять промашка, не прошло и четверти века, а немцы и японцы опять могущественные державы, обогнали Францию и Англию. Гитлер в чем-то был смешон. Но это видишь теперь, во время оккупации людям было не до смеха, хотя и тогда эта прядка на лбу вызывала смех. Постепенно тайное становится явным. Но до сих пор еще не ясно, кто породил этого ублюдка. Кто он? Гитлер или Шикельгрубер? Кажется, его официальный отец, почтовый служащий, на самом-то деле только усыновил его, Гитлер был «байстрюк», некто Шикельгрубер прижил его не то с прислугой, не то с кухаркой. И происхождение у кого-то из родителей Гитлера сомнительное. Потом он стал художником. Во время первой мировой войны его ранило, он стал неполноценным мужчиною. Среди его помощников тоже всякие бывали. Один из них, впоследствии руководитель молодежной организации, был не то сутенером, не то альфонсом. Вот вам пожалуйста. И это народ поэтов, философов, музыкантов. В силах ли нормальный человек в этом разобраться? Не в силах. Вот оттого-то люди и устремляются на поиски иных миров, иных благородных и разумных существ. Я человек вполне земной, можно сказать, реалист. А верю, например, в то, что на Марсе существуют разумные существа, покрывшие свою планету сетью каналов, скорее всего ирригационных. Правда, «Маринер-IV» не подтвердил существования жизни на Марсе и следы каналов там не обнаружены… Скажу вам по секрету — я и себе в этом не сознаюсь, ведь я уже жизнь прожил, — это была моя вера, та, что придает земному существованию иной, высший смысл. Увы, статья в газете вполне разумна и заслуживает доверия. Нет на Марсе каналов, нет марсиан, никогда не ступят они на Землю, никогда ничем мы не сможем с ними поделиться, ни нашим житейским, ни историческим опытом, ни нашими радостями и горестями. Нет каналов, нет разумных существ на далекой чужой планете, нет никого, кто уже прошел нашу ступень эволюции и достиг более высокого этапа развития разума и чувств, неизвестно, могут ли эти компоненты сочетаться, нет, брат, на Марсе каналов, нету. Мне стало жарко. Я встал, подошел к умывальнику, хотел ополоснуть лицо и руки. Над умывальником висело зеркало, я поглядел на свое лицо, которое так хорошо знаю и все же не помню. Не помню ни единого отражения своей физиономии в зеркале. Ни детского, ни юношеского, ни более поздних, зрелых лет. Не помню, как я выглядел месяц или неделю назад. А мне казалось, что я знаю собственное лицо, нет дня, чтобы я на него не глянул. Куда лучше знаем мы лица других. Свое знаешь только по фотокарточке. Может быть, люди великие, прославленные, выдающиеся думают, что мы примирились со своей судьбой… нет. Потому-то так много и пьют, пьют водку не выпивки ради, а оттого, что после нее чувствуешь себя другим человеком. Тем, кем ты не стал в действительности. Мало кто из обитателей нашей матушки-земли, этого огромного современного вместилища людей, может позволить себе роскошь быть самим собой. Заодно я вымыл в умывальнике и ноги. Струя воды, то горячей, то холодной попеременно, принесла большое облегчение моим натруженным ступням. Я вытирал полотенцем левую ногу, когда в дверь вдруг тихонько постучали. Я подумал, что мне это чудится, но стук повторился. Задрав левую ногу, я вытирал ее полотенцем, поэтому стук в дверь разозлил и напугал меня, я сунул мокрую ногу в ботинок и почти крикнул: «Войдите!» В комнату вошла низкорослая, худенькая девушка. На смуглом лице сверкали большие черные глаза. Она была в белой кофточке без рукавов и в широкой юбке. Улыбнулась мне и быстро заговорила. В руке у нее была денежная купюра — десять тысяч лир. Рука худая, пальцы красивые, длинные, тоненькие, словно палочки. Я, пожав плечами, сказал «не понимаю», а она все показывала на купюру. Наконец я догадался, что она просит разменять деньги. С грехом пополам удалось объяснить ей, что мелких денег у меня нет. И правда, при себе у меня была всего тысяча лир. Завтра обменяю деньги. Не больно-то их у меня много, но обойдусь. Девушка постояла еще минуту, показывая пальцем на две кровати с красными покрывалами. Я не совсем понимал смысл ее слов, а она, улыбнувшись, вышла из комнаты. Не скрою, этот поздний визит меня и заинтриговал и смутил. Молодая, приятная женщина в комнате у одинокого мужчины после полуночи — такое случается не каждый день. Но должен сознаться, что, когда она вышла, я вздохнул с облегчением. Я чувствовал страшную усталость, мне хотелось пить. Хотелось лечь и уснуть. Но уснуть я не мог. Пожалуй, я перейду здесь на фрукты: на апельсины, лимоны, бананы, виноград. Откажусь от мяса, которое последнее время вызывает у меня тошноту, как-то в ресторане я ел бифштекс, надрезал толстый кусок говядины, и из розовой глубины потекла кровь, мне стало плохо, раньше, помню, я за милую душу уписывал свиные отбивные, свиные ножки и антрекоты, а под водку случалось проглотить и бифштекс по-татарски, хотя сырое мясо мне всегда претило, а теперь даже курица вызывает отвращение, какие-то странные вещи происходят на моей тарелке, столько лет я ел мясо, а только сейчас стал задумываться над тем, что поедаю убитые кем-то существа, когда-то я с удовольствием объедал свиные ребрышки из борща, но однажды, увидев их на тарелке, представил животное целиком, меня затошнило, я не смог есть. Точно такая же история получилась и с жареной курицей. С помощью вилки и ножа я отделил мясо от кости, и когда ободранная куриная ножка, голая кость предстала передо мной, я тотчас же отодвинул тарелку, обошелся одним компотом, не только моя натура, но прежде всего воображение протестуют против этой пищи, мясо, мясо, то, что скорей всего портится, гниет, разлагается. Я редко сознаю это, но иногда как бы вижу свое «нутро». Это тоже отвратительно, но, к счастью, такие образы посещают меня не часто, страшно подумать, сколько человек за свою жизнь поедает мяса — целые фургоны, свиные ножки, телячьи ножки, коровьи головы, свиные головы, свиные хвосты, языки, кишки, печень, потроха, сердце.
