Избранное. Романы - [235]
В Угольной Караганде, словно сорняки среди хлебов, то там, то здесь торчали старые хибары, а здесь не найти старины. Всюду прямые и ровные улицы, дома в три, четыре и пять этажей, скверы, фонтаны.
Мейрам шел парком. Взгляд его отдыхал на пестрых, красочных клумбах. Он не удержался, быстро сорвал пышный розовый цветок и тут же подосадовал на себя: «Если каждый станет рвать…» Но не бросать же цветок на землю, если уж сорвал! Поколебавшись, Мейрам прикрепил его к петлице.
— А ты, оказывается, любитель цветов! — вдруг послышался басовитый голос Анатолия Федоровича Чайкова. Он держал в руке большой распечатанный пакет. Чайков только что вышел из обкома.
— Люблю, — признался Мейрам. — Кажется, нет ничего красивей их.
— Все-таки не полагается портить клумбу.
— Из-за одного цветка и такой шум! Сам в степи небось рвешь их сотнями.
— То — степь, а тут — клумба.
Обменялись крепким рукопожатием.
— Лысина на голове нашего геолога увеличивается с каждым днем, — шутил Мейрам.
— Что поделаешь! А у нашего секретаря седых волос на висках все больше.
Искорки смеха в зеленоватых глазах Чайкова погасли так же быстро, как и вспыхнули. Он взял Мейрама под руку и повел к скамейке.
Когда сели, геолог начал без всяких предисловий торопливой своей скороговоркой.
— Я сейчас от Александра Андреевича. К тебе направлялся… Знаешь, придется переселять «Долинку».
Мейрам круто повернулся к нему:
— Ты серьезно говоришь?
— Вполне серьезно. Там, где дело касается угля, я не шутник.
«Долинкой» назывался огромный совхоз, расположенный в сорока километрах от Караганды. В его хозяйстве — десятки тысяч голов скота и тысячи гектаров посевов, огородов, бахчей и садов. И вот теперь все это огромное хозяйство предстояло перевести на другое место.
Чайков рассказал, чем вызвана такая необходимость. Следуя за залеганиями угольных пластов, геологическая разведка вплотную подошла к «Долинке». Анатолий Федорович радовался богатству пластов, его нисколько не пугала сложность перемещения совхоза.
— К чему медлить? Надо заложить на территории «Долинки» несколько шахт и скорей переселять совхоз.
— Не такой уж легкий вопрос, Анатолий Федорович. С Щербаковым надо посоветоваться.
— О, Сергей Петрович — старый шахтер! Его хлебом не корми, только скажи: здесь уголь лежит! Да, по совести, кому это нужно — праздно хранить под пастбищами и огородами такое богатство?
— Дело не в огородах, а в посевах.
— Послушай, в Казахстане довольно земли для посевов. Вон ее сколько — глазом не охватишь. Я составлю экономический расчет, если хочешь.
Что тут возразить? Уголь — как металл, как и нефть — основа основ хозяйства страны. И уж если Чайков говорит о ценности пластов, верить ему можно. У него огромный опыт, более тридцати научных трудов, посвященных изучению недр Казахстана. Чайков тесно связан с научными учреждениями Москвы, Ленинграда, Алма-Аты и постоянно консультируется с ними.
Быстро и отчетливо произнося каждое слово, геолог убежденно говорил:
— Там, на запад от города, протяженность залежей угля достигает шестидесяти — семидесяти километров. По определению наших геологов, и на востоке не меньше. Караганда — неисчерпаемое подземное море угля. Но мы богаты не только углем. Вот послушай, что пишет мне Каир Амантаевич…
Чайков и раньше часто говорил о казахском геологе Каире Амантаевиче. Они были не только коллегами, но и друзьями со времен студенчества: в начале двадцатых годов вместе окончили Томский университет. Во время жарких споров в те годы, с еще не разоблаченными тогда вредителями, оба доказывали коксуемость карагандинских углей. Это еще больше укрепило их дружбу. Каир Амантаевич работал теперь в Алма-Ате, в Казахском филиале Академии наук СССР.
Чайков прочитал вслух несколько строчек письма:
— «С радостью сообщаю, что земля Казахстана оказалась богатой не только углем, цветными металлами, но и железной рудой — следовательно, чугуном и сталью…» Понимаешь значение этих слов? — Анатолий Федорович ткнул пальцем в письмо, потом вложил его в конверт. — А ты говоришь — пастбища! Скот везде можно пасти. Не обязательно на угле и руде. Надо закладывать карагандинскую металлургию. Как на Урале, в Кузбассе… Это значит — потребуются сотни, тысячи специалистов. Уже сейчас пора думать об открытии в Казахстане новых техникумов, высших учебных заведений. Понадобятся ученые люди, много ученых людей!.. Кстати, — вдруг спросил он, — ты когда собираешься защищать диссертацию?
Мейрам смутился от столь неожиданного вопроса.
— Должно быть, осенью этого года.
— А Ардак?
— Возможно, и она успеет.
— Выходит, мы получим сразу двух новых ученых: одного — филолога, другого — экономиста. Очень славно! Я напишу об этом Каиру Амантаевичу. Пусть радуется.
Чайков быстро поднялся и, попрощавшись, крупными шагами пошел по аллее, наклонив голову, но внезапно круто повернулся: второпях он забыл на скамейке свою кепку.
— Понимаешь, сейчас нужно отправлять разведывательную партию… Тороплюсь… Щербакова я уже не успею повидать. Передай ему наш разговор. Привет Ардак.
— Спасибо, Анатолий Федорович!
«Вот всегда так: ворвется Чайков, словно буйный ветер, нашумит, взбудоражит, разбудит новые мысли, даже голова закружится! Посоветоваться надо. С кем? Конечно, прежде всего с Сергеем Петровичем…» Так уж повелось, такой сложился обычай.
Роман Юрия Шевченко «Эворон» — многоплановый, повествование в нем ведется по нескольким сюжетным линиям, география его обширна — Воронеж и Дальний Восток, «Дорога жизни» и Западный фронт, Маньчжурия и Шипов лес, время действия — шестидесятые, сороковые, тридцатые и снова шестидесятые годы. Главная сюжетная линия — это самоотверженный, героический труд советских людей по освоению природных богатств Дальнего Востока, созданию новых городов, промышленных и культурных центров, начатый в тридцатые и продолженный в шестидесятые годы, формирование нового человека в процессе этого труда.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Марианна Викторовна Яблонская (1938—1980), известная драматическая актриса, была уроженкой Ленинграда. Там, в блокадном городе, прошло ее раннее детство. Там она окончила театральный институт, работала в театрах, написала первые рассказы. Ее проза по тематике — типичная проза сорокалетних, детьми переживших все ужасы войны, голода и послевоенной разрухи. Герои ее рассказов — ее ровесники, товарищи по двору, по школе, по театральной сцене. Ее прозе в большей мере свойствен драматизм, очевидно обусловленный нелегкими вехами биографии, блокадного детства.
Прижизненное издание для всех авторов. Среди авторов сборника: А. Ахматова, Вс. Рождественский, Ф. Сологуб, В. Ходасевич, Евг. Замятин, Мих. Зощенко, А. Ремизов, М. Шагинян, Вяч. Шишков, Г. Иванов, М. Кузмин, И. Одоевцева, Ник. Оцуп, Всев. Иванов, Ольга Форш и многие другие. Первое выступление М. Зощенко в печати.