Из тьмы веков… - [5]

— Стой… Молчи… Сет знает… Смерть за дверью… Смерть рядом… Она стучит в закрытые двери… Открой их… Или дай мне… — и он попытался вцепиться в шею шемитки своими когтистыми пальцами.

Вскричав, Белит с трудом смогла увернуться, и острые пальцы впились ей в плечо, пронзая плоть. Огненной вспышкой боль резанула по телу.

Девушка попыталась отпихнуть врага, но не смогла, лишь оказалась в его стальных тисках. Меч выпал из сведенной болью руки, зазвенев на досках невидимого деревянного пола. Белит застонала, выгнувшись дугой, в глазах ее потемнело, а кошмарный скелет все шептал, наслаждаясь ее мукой:

— Так и есть… Мрак, он везде… Ты знаешь… Смерть и мрак — что за Вратами… Ты со мной… Я иду… Иду… И тут снизу раздался громкий противный треск, что-то остервенело забилось во мраке, яростно скребя по покрытому гнилью полу, но вскоре затихло.

— Мрак и боль… Путь домой… Острая сталь, блеснув яркой молнией, вынырнула на свет и вонзилась прямо в глазницу скелету, легко пробив кость, и вышла через висок. А следом поднялся Конан весь в крови — своей и чужой, облепленный грязью и какими-то веревками, он крепко сжимал клинок в свои сильных руках и нанес точный удар. Синие глаза его заледенели, и в них бешено билось пламя смерти, что танцует над телами мертвецов.

Пронзительный визг скелета нарушил тишину, больно резанув по ушам.

Свет в дальнем углу погас, скрыв во тьме старуху и жуткий труп.

Кошмарная музыка оборвалась и стихла.

— Сдохни, тварь! — проскрежетал, наполненный металлом голос Конана, и киммериец сильным пинком отбросил костяк прочь, оторвав его от Белит, которая упала на пол, словно в единый миг лишилась всех своих сил. От сильного удара мертвяк рассыпался на части, канув со скрипом во тьму, лишь где-то на другом конце комнаты раздался приглушенный стук упавшей короны, укатившейся в неизвестность.

Ровное пламя багровых свечей слегка заколебалось, словно лишь теперь почувствовав движение воздуха.

— Белит, любимая, как ты? — Конан, сунув в ножны меч, опустился на колено, нащупывая тело своей подруги, и поднял ее. Шемитка была жива, но потеряла сознание от боли; на плече обильно кровоточила страшная рваная рана глубиной почти до кости. Конан, изрыгая проклятия на головы всех колдовских тварей и служителей зла, поднял Белит на руки и, оглянувшись назад, лишь доверяясь своему дикарскому чутью, в поисках выхода скользнул во тьму. Он не знал и не видел, куда идти, но инстинкт вел его безошибочно вперед. Вот коридор — три шага вперед, поворот, где же эта проклятая лестница? Но ее не было. Еще поворот и тут пол ушел под наклон вниз. Конан, будто выпущенный из баллисты снаряд, пронесся, оскальзываясь, по нему и плечом врезался в дверь, которая, не выдержав силы удара, разлетелась на куски. Несколько острых щепок больно кольнули обнаженную плоть, оставляя на ней новые царапины. И тут на людей сверху обрушились капли дождя, и мир всколыхнулся, наполнившись звуками все не утихающей бури. Дождь охладил разгоряченные тела. С трудом ориентируясь в потоках воды, Конан устремился к «Тигрице». Он словно снежный барс легко и грациозно перемахнул на палубу галеры, крепко прижимая к своей мощной груди свою Белит. Но приземлился он не столь удачно и красиво. Конан наступил на чей-то труп и рухнул, грязно ругаясь, на палубу, умудрившись извернуться и упасть на спину, защищая подругу. Белит перекатилась через него и замерла сбоку, так и не придя в себя. Конан, яростно рыча, будто дикий зверь, сразу же вскочил на ноги и, выхватив меч, изготовился к бою. Но врагов не было видно, лишь трупы воинов Белит, сжимая в мертвых руках копья и ножи, лежали вокруг, — истерзанные, разрубленные, с оторванными конечностями, пробитыми головами, безжизненные. Видимо, после пленения Конана и Белит схватка захлебнулась. Враги безжалостно и планомерно вырезали всю команду «Тигрицы». Но где же они сами? Конан почувствовал легкое движение у ног — это Белит медленно приходила в себя, вырванная из беспамятства холодными струями дождя.

Кашляя, она приподнялась на локтях, осматривая заваленную трупами палубу, и гнев ярким огнем вскипал в ее глазах. Конан присел рядом с ней, улыбнулся, радуясь тому, что его верная подруга жива, и подал ей руку, помогая подняться на ноги. И тут в свете разряда далекой молнии они заметили рядом двигающуюся тень. Высокая фигура, словно дух возникла из-за пелены дождя, шагнув прямо к ним. И Конан нанес стремительный удар, но в последний миг успел сдержать порыв. Перед влюбленными стоял Рагнар.

Уставший, тяжело дышащий, украшенный новыми шрамами, но живой — не призрак давних времен и не враг — черная тень. Он радостно сжал плечо друга и, нагнувшись к его уху, почти прошептал измученным голосом:

— Великий Имир, где же вы были? Здесь был кровавый пир. Я уж не думал, что выживу. И залы Валгаллы уже манили меня. Но тени исчезли.

И нам пора уходить. Вдруг вернутся.

— Думаю, уже не вернутся. Но мы привязаны к тому проклятому судну.

— Ненадолго, — в руках асир сжимал свою секиру и, радостно оскалившись, хлопнул Конана по плечу и устремился на нос, где болталась одетая на таран черная галера, терзаемая сильными волнами океана. Конан, придерживая Белит, направился за ним следом, переступая через трупы и оскальзываясь на мокрой палубе. Белит нервно дрожала. Рагнар же, перегнувшись через борт, уже яро работал секирой, освобождая тяжелый таран из плена. Конан, оставив Белит рядом с асиром, сунув ей в руки неведомо где поднятый короткий меч, спрыгнул обратно на гребную палубу, отыскивая среди трупов воинов тех, кто еще был жив. Он громко ругался, так как выживших было не много.