Из истории гуситского революционного движения - [12]
В одной из статей И. Полишенского[105] содержится краткий обзор ряда зарубежных публикаций о гуситском движении. Однако он далеко не полон и в нем. неправомерно большое внимание уделено статьям современного английского историка Беттса.
В последующих историографических обзорах литературы о гуситском движении желательно дать значительно более развернутую его характеристику с привлечением всей основной нечешской, в частности русской и советской, литературы вопроса.
В последние годы чехословацкие историки приступили также к изучению взглядов гуситов на вопросы государства и права. Первой по времени была статья В. Ванечека[106]. По его мнению, старые государственные учреждения и нормы права перестали действовать в гуситский период. Основой государственной и правовой жизни стали тогда гуситские общины. В итоге гуситского движения упрочилась сословная монархиями чешское государство стало складываться как действительно национальное государство чехов. Недостатком статьи Ванечека является отсутствие характеристики эволюции таборитских сеймов, борьбы гуситов за централизованное государство и показа отношения различных групп гуситов к сословиям. Совершенно неправомерно сравнение гуситских общин с Советами периода пролетарских революций» что сохранено автором и в «Краткой историй государства и права»,[107] где В. Ванечек говорит уже о трех фазах в развитии государства и права в гуситское время.
Автор вводит неверное понятие гуситской «революции» и приспосабливает, даже подгоняет к нему некоторые выводы. Недостаточно четко сформулированы Ванечеком выводы в отношении изменений, происшедших в сословном государстве.
И. Главачек остановился на вопросе, который еще не исследовался специально в марксистской литературе, — на вопросе о гуситских сеймах 1419–1435 гг.[108] Автором отмечены крупнейшие изменения в социальном составе сеймов, появление в них представителей сельских общин и увеличение роли городов. Главачек приводит читателя к выводу о демократизации политической жизни страны в итоге гуситского движения. Однако материалы некоторых сеймов им не проанализированы достаточно тщательно[109]. Неверно утверждение автора, что сеймы таборитов и сирот носили областной характер. Зачастую он отвлекается от конкретного хода событий. Периодизация гуситских сеймов, выдвинутая в статье, не соответствует общей периодизации гуситских войн. Интересная проблема, поставленная автором, далеко еще не исчерпана и заслужи, вдет дальнейших изысканий.
Обширная литература о гуситском периоде истории Чехии пополнилась в 1958 г. новой книгой, посвященной непосредственно проблемам государства и права в гуситское время. Автор книги И. Кейрж[110] использовал в ней опубликованные и, главным образом, неопубликованные материалы Кутной Горы. В работе дан интересный очерк положения города в годы гуситского вооруженного восстания. Много интересных данных приведено в отношении экономики Кутной Горы. Сравнивая управление городом за 1421–1437 гг. с предгуситским периодом, автор пришел к выводу, что прежние формы управления в основном там сохранились и в гуситский период. В области отношений собственности он заключил, что «в Кутной Горе в большей части не дошло до ограничения феодальной собственности и ее замены новыми формами общественной собственности, как это было в период преобладания бедноты в Праге и… городах таборского союза»[111]. Положительной стороной является общая полемическая направленность исследования против тезиса буржуазной историографии, представители которой утверждали, что табориты были только разрушителями и не были способны на творческие усилия, да и не ставили будто бы перед собой таких задач. Труд И. Кейржа — это одно из немногих марксистских исследований о чешских городах, в котором содержится конкретный материал, показывающий по кутногорским данным стремление таборитов и сирот, т. е. плебейско-крестьянского лагеря, к организации всей экономической жизни страны.
Однако в работе Кейржа имеется ряд существенных недостатков.[112] Вызывает сомнение ее структура и пропорции между главами. Излишне большое место уделено историческому очерку. Ценные сведения об источниках разбросаны по разным главам книги. Историография вопроса, за исключением нескольких замечаний, по существу отсутствует. Крупные недочеты содержатся в важном разделе о собственности. Он разработан автором недостаточно. И. Кейрж переоценивает в данном случае значение правовых норм, в которые выливались имущественные сделки. Сделав вывод о том, что формы собственности не претерпели решающих изменений, он и не попытался ответить на вопрос о том, не произошло ли изменений в характере собственности при сохранении старых юридических норм. В данном случае кутногорские сведения даются в отрыве от общечешских. Проблема собственности, правовых отношений не связана с программными требованиями бюргерской оппозиции или плебейско-крестьянского лагеря.
В небольшой книжке Р. Фоустки[113], являющейся новой обработкой более раннего его труда, дан анализ воззрений Петра Хельчицкого на вопросы государства и права. Автор показал на значительном материале источников, что П. Хельчицкий решительно отвергал тогдашнее сословное деление общества, привилегии не только духовенства, но и светской части господствующего класса. Духовенство и дворянство П. Хельчицкий рассматривал как сословия, вредные для человеческого общества. В его сочинениях полностью отвергается римско-католическая церковь. Существующее феодальное государство также отрицается как царство Антихриста, но необходимость государственного аппарата вообще признается. Речь идет, следовательно, об улучшении существующего государства. Отвергается церковное, городское, императорское право. Решительно осуждается метод насилия, и резкой критике подвергаются хилиасты. Указав на противоречивость ряда положений Хельчицкого, например на его отрицание насилия и в то же время признание того, что государство не может без него обойтись, Р. Фоустка оценивает П. Хельчицкого как идеолога зажиточного, крестьянства. Правильно указано, что призыв Хельчицкого к отказу от насильственных действий в тех условиях сыграл крайне отрицательную роль. Минусом работы является ее отрыв от конкретных событий гуситского движения. Слабо показан положительный идеал Хельчицкого.
Настоящая книга охватывает три основных периода из боевой деятельности красных Таманских частей в годы гражданской войны: замечательный 500-километровый переход в 1918 г. на соединение с Красной армией, бои зимой 1919–1920 гг. под Царицыном (ныне Сталинград) и в районе ст. Тихорецкой и, наконец, участие в героической операции в тылу белых десантных войск Улагая в августе 1920 г. на Кубани. Наибольшее внимание уделяется первому периоду. Десятки тысяч рабочих, матросов, красноармейцев, трудящихся крестьян и казаков, женщин, раненых и детей, борясь с суровой горной природой, голодом и тифом, шли, пробиваясь на протяжении 500 км через вражеское окружение.
В настоящей книге дается материал об отношениях между папством и Русью на протяжении пяти столетий — с начала распространения христианства на Руси до второй половины XV века.
Работа посвящена одной из актуальных тем для отечественной исторической науки — Второй пандемии чумы («Черной смерти») на территории Золотой Орды и прилегающих регионов, в ней представлены достижения зарубежных и отечественных исследователей по данной тематике. В работе последовательно освещаются наиболее крупные эпидемии конца XIII — первой половины XV вв. На основе арабо-мусульманских, персидских, латинских, русских, литовских и византийских источников показываются узловые моменты татарской и русской истории.
Представленная монография затрагивает вопрос о месте в русско- и церковно-ордынских отношениях института киевских митрополитов, столь важного в обозначенный период. Очертив круг основных проблем, автор, на основе широкого спектра источников, заключил, что особые отношения с Ордой позволили институту киевских митрополитов стать полноценным и влиятельным участником в русско-ордынских отношениях и занять исключительное положение: между Русью и Ордой. Данное исследование представляет собой основание для постановки проблемы о степени включенности древнерусской знати в состав золотоордынских элит, окончательное разрешение которой, рано или поздно, позволит заявить о той мере вхождения русских земель в состав Золотой Орды, которая она действительно занимала.
В книге исследуется ранняя история африканских цивилизаций и их место в истории человечества, прослеживаются культурно-исторические связи таких африканских цивилизаций, как египетская, карфагенская, киренская, мероитская, эфиопская и др., между собой, а также их взаимодействие — в рамках изучаемого периода (до эпохи эллинизма) — с мировой системой цивилизаций.
Книга вводит в научный оборот новые и малоизвестные сведения о Русском государстве XV–XVI вв. историко-географического, этнографического и исторического характера, содержащиеся в трудах известного шведского гуманиста, историка, географа, издателя и политического деятеля Олауса Магнуса (1490–1557), который впервые дал картографическое изображение и описание Скандинавского полуострова и сопредельных с ним областей Западной и Восточной Европы, в частности Русского Севера. Его труды основываются на ряде несохранившихся материалов, в том числе и русских, представляющих несомненную научную ценность.