История с Малыми Тмутараканями - [4]
— Голытьба крестьянская, Русь лапотная, — вздохнул Карпенко, натягивая на нос кепку.
— Маскарад, — фыркнул Строгов. — Пока мы спали в овраге, их предупредили матвеевцы. Не удивлюсь, если все запрятать успели, — рот комиссара недобро улыбнулся. — Посмотрим. Найдем, все найдем. Посмотрим…
Колеса телеги прогромыхали по широкому, но не оборудованному перильцами мосту. Промелькнула синяя речная полоса, берег заросший густыми камышовыми зарослями. Где-то встревоженно крякнула утка, ударила по воде тяжелая рыба.
— Эх, ушицы бы или супчика с потрошками, — мечтательно протянул Карпенко. Требовательно добавил: — Жрать хочется.
Дорога медленно стала взбираться вверх, к высокому острому частоколу, двум, распахнутым настежь, половинкам деревянных ворот, прилепленной с боку, странной башенке.
— Совсем отсталая, доисторическая, какая-то деревня. Кузьмич, может все-таки, покурим? — Карпенко, толкнул сослуживца в бок.
— Покурим, — пообещал Кузьмич, шаря за пазухой, в поисках кисета с толченым табачком.
— У меня бумажка папиросная — высший класс, — обрадовался Карпенко.
— Стой, скотина, — комиссар натянул вожжи, останавливая мерина перед здоровенным детиной, перегородившем им дорогу в ворота. Мужик держал в руке здоровенный кол, на конце которого блестело острое копейное жало.
— Шик, — только и сумел сказать Юлиан, такого он еще не видел. Кузьмич, забыв про табачок, перекрестился, хотя раньше, никогда не слыл набожным. Карпенко открыл рот и вопросительно хлопал глазами. Один комиссар, приученный партийными заседаниями, ко всему, соскочил с телеги и направился к детинушке.
Одет детинушка, был очень странно, в тон своему вооружению. На нем были длинная, до колен, переливающаяся, самая настоящая, музейная, кольчуга, из нее росли белые штаны, заправленные в фасонистые, красные сафьяновые сапоги. На широкую железную грудь, падала широкая пшеничная борода. На голове мужика сидел железный шлем-шишок. В общем, образцово-показательный портрет древнерусского витязя, — так думал Юлиан.
— Кто? Откуда? Куда и зачем? — Деловито, прозвучали короткие вопросы, из под пшеничной бороды. Копье требовательно стукнуло тупым концом, по земле.
— Это ты у меня спрашиваешь, кто я откуда и зачем? — возмутился комиссар, подскакивая, словно задиристый петушок, к детинушке.
— Отвечай! Ты не знаешь, кто я и зачем сюда прибыл?
Витязь странно посмотрел на комиссара, пожал широкими плечами.
— Может, по делам торговым, а может, князь, какой?
— Я комиссар, из Губернска, ты что, не признал Максима Строгова9
— Не признал, князь.
— Уйди с дороги, я тебе покажу князя и всех благородий!
— Что? — В голосе детинушки слышалось обидное недоумение.
В руках комиссара появился маузер.
— Прочь с дороги, — черный оружейный ствол заплясал перед лицом богатыря.
— Ты знаешь, чем это пахнет? — Ствол приблизился к носу детинушки.
— Нет, — честно признал дружинник, втягивая в себя незнакомый запах пороха.
— Смертью пахнет, смертью, дурашка! — закричал комиссар.
Витязь покачнулся, зажимая рукой нос, испуганно отшатнулся в сторону.
— Кузьмич, вперед! — Комиссар бравой походкой завоевателя первым вошел в деревню…
4
Телега, скрипя, въехала на сельскую площадь. Впереди красовалась, рубленая, в два этажа, изба, с узкими, похожими на бойницы, окошками, широкими двухстворчатыми дверьми и крыльцом. Рядом с домом, возвышался, высокий и могучий, не меньше шести человеческих обхватов, царь-дуб, на пол площади простиравший свою зеленую крону. Зачем-то дуб был обнесен странным палисадом. Странным потому, что на оголенные колья палисада, были насажаны оскалившиеся, желтые черепа животных.
В центре пыльной площади стоял бревенчатый колодец, а рядом с ним, высокий столб, с изогнутым концом и напоминающий букву «Г», но в первую очередь, виселицу. На её конце висел железный брус, а рядом с ним, на железной, с крупными звеньями цепи, молоток.
Максим Строгов направил телегу к колодцу. В колодезной тени сидел голый мальчуган, весь серый от пыли, в его ногах копошилась курица. С другой стороны площади, к колодцу приближался высокий худой старик, опирающийся на посох, его седая борода достигала пояса, можно было заправлять в штаны, словно старообрядец.
— Не нравится мне это место, — прошептал Кузьмич, встревожено оглядываясь.
— Чем не нравится? — услышал комиссар.
— Странно здесь все.
— Тихо очень, — неуверенно добавил Карпенко. — Как будто нас действительно не ждали.
— Притворяются, сейчас мы их всех разбудим, — пообещал комиссар.
Максим Строгов остановил мерина, спрыгнул на землю. Мерин протянул морду к колодцу.
— Сейчас напьешься, Карпенко, напои.
Мальчуган с любопытством смотрел на комиссара, ковыряя пальцем в носу.
— Палец сломаешь, — усмехнулся Максим.
— Не — а, — мальчик завертел головой.
— А, что это за столб с железками?
— Людей скликать.
— Зачем? — комиссар надвинул на лоб бескозырку.
— Ясно зачем, для веча. — Малыш поднялся, шуганул из под ног рябую курицу, лихо свистнув, побежал к группе своих одногодок начавших собираться под дубом великаном, с засунутыми в рот пальцами.
— Гой еси, чужеземцы, — к дубу подошел длиннобородый старик. — Легка ли дорога была? Отведайте водицы колодезной ключевой. — На вытянутом, пергаментном лице выделялись только глаза, в которых плескался живой, яркий огонь неба.
«Джон Смит — современный супергладиатор, впервые участвовавший в таком шоу, ухитрялся уворачиваться от автомобильной модели УКУ более пяти минут. Публика возбужденно ревела, но начинала уставать, она уже раздраженно требовала результат, ей хотелось не хлеба, а крови!».
«Вчера вечером звезды встали в особенный ряд и мы смогли вас вызвать. Ты — рожденный здесь не рожденным. Этот мир мог быть и твоим. Ты здесь по праву, по праву защитника. Такое случается очень редко, раз в тысячелетие. По просьбе принцессы я вызвал тебя как ее защитника».
Дай Бог, чтоб это было неправдой… «— Время деньги, а твое время пошло. Беги, бомж, беги, — Артур кивнул в сторону ворот. Бродяга развернулся и неуклюже побежал, раскачиваясь из стороны в сторону. — Дохляк, такой далеко не убежит, — бросил вслед Жан. Сняв с плеча автомат, поймал на мушку левую лопатку беглеца и представил, как плавно нажимает курок и рой смертельно жалящих пчел подхватывают мужичка и швыряют наземь».
«Заканчивается первый месяц, как я научился ненавидеть. С момента потери корабля прошло восемь. Пройдет год или чуть больше, нас начнут искать. За нами прилетят, обязательно прилетят. В конце концов, мы неплохо устроились в пещере, установили спасательный бокс-палатку, запустили сигнальный маяк… Неважно, кто окажется освободителем из плена этой треклятой планеты, важно — когда».
Вы держите в руках нашу третью книгу фантастики. В нее вошла фантастика, напрямую связанная с парадоксами времени. Первую часть книги составляет роман Валерия Строкина «Я — Степан Разин» — удивительная история о вековом стремлении человеческого духа к свободе и справедливости или, если более точно по-русски — к воле и правде. Вторую — повесть «Ночь быстрой луны», книга о современности, о вечной борьбе между добром и злом, о том, можно ли использовать только для себя свои неординарные способности.
«Сколько живет человек — никогда не меняется. Так и остается зверем, потому что вожаки, с ярким инстинктом самовыражения, не дадут измениться. Удивляюсь, как легко заставить человека идти и убивать себе подобных. Неужели так жаждем крови и убийств, подчиняясь глупым призывам: «За Родину!». За чью, если она на всех одна? Мрачный зверь-убийца чутко спит на поверхности нашего сознания и послушно просыпается под генеральские окрики и визг популярных политиков. Лоск и блеск цивилизации мгновенно слетает с нас, когда просыпается зверь и объявляется самодовольный и самоуверенный негодяй, декларирующий: «Ребята, всю ответственность беру на себя.
Писатель-фантаст Михаил Евгеньев видел сны о жизни чародея Костóнтиса. В один из дней маг оказался в другом мире, а сам Михаил вынужден был принять управление телом на себя. С тех пор его звали Мих-Костóнтис. Вселенец в попаданце оказался на иной планете, где люди до сих пор воевали холодным оружием. Тут имелись порталы, через которые иногда приходили демоны. Для того чтобы выжить в непростых условиях, Михаилу пришлось вспомнить то, чему его учил постановщик трюков каскадеров и не только он…
Замыслы Великой Вселенной неисповедимы. Сбросив с мостика в пещерный провал, она без устали посылает меня в разнообразные миры не то в роли миротворца, не то разрушителя планов, которые идут вразрез с её невероятными задумками. Мои планы тоже рушатся. Хотела отсидеться у дедушки в Учебке, ан нет. «Труба трубит», и я вновь шагаю в портал, который приведёт меня в незнакомый мир, к встречам и старым друзьям.
Николай, обычный подросток из необычной семьи. Из-за странного стечения обстоятельств попадает в другой мир, где попытается найти свое место и обрести простое человеческое счастье. Но подойдет ли оно ему? Примечания автора: Автор новичок и это его первое произведение. В произведении намеренно используется скудное описание, чтобы читатель сам представлял мелкие детали, погружаясь глубже в повествование.
Меня зовут… нет, не так. У меня много имен — в каждом народе и на каждом Небе меня называют по-разному. Вспомнить все свои имена невозможно, зато одно имя является для меня родным. Азраиль. Меня зовут Азраиль… и я когда-то был Богом. Точнее, человеком, что по силе своей достиг уровня семи Богов. Но я был наивен, когда верил в святость Богов. Наивен и глуп, и потому поплатился. Детьми, силой и всем, что ценил. Но теперь я другой. И пришло время создать своё Небо.
История Хенга, сотника Ханьской империи эпохи Древнего мира, начавшего жизненный путь крестьянином. Хенг не подозревает о своих скрытых способностях, но однажды становится одним из участников большой Игры под названием «Останется только один». Но не всё просто и очевидно. Обычный житель Древнего мира поверил бы в стандартную байку для новых Игроков, но не двуживущий — редкий участник Игры. Он докапывается до правды и не собирается играть по правилам Игры, но на его мнение всем фиолетово…