История ромеев, 1204–1359 - [281]
И оттуда они отплыли снова через много дней. Поначалу им дул мягкий южный ветер, но на следующий день он так разбушевался, что только семьдесят восемь [триер] с трудом смогли достичь островов Пропонтиды, в то время как стояли последние дни зимы и весеннее равноденствие было уже на подходе. А поскольку те острова отнюдь не располагали достаточной для такого большого флота гаванью, все корабли качались двое суток, стоя на якоре в открытом море. Это было большой ошибкой, так как снизу вздымались волны, а ветер и не думал стихать. Ведь и генуэзцы могли внезапно выйти против них, поскольку уже давно обдумывали это и готовились напасть на них, утомленных обратным плаванием.
20. Примерно так обстояли дела. Но поскольку они и там не могли больше оставаться и сражаться с морем, волнами и постоянно усиливающимся ветром, то, снявшись и оттуда на третий день ближе к вечеру, они медленно и с трудом двинулись к гавани Византия. И одновременно оттуда вышли восемь ро-мейских триер, чтобы сопроводить их и помочь зайти в порт, идя впереди и показывая путь. Но, прежде чем они достигли берега, их внезапно атаковали генуэзские триеры, уже очень давно поджидавшие в засаде. Сначала они посылали вдогонку за ними быстроходные триеры — по две и по три с промежутками, — а затем все вместе предприняли энергичное и очень стремительное нападение, так что венецианцы были вынуждены тотчас принять бой, хотя они и так сильно устали, а море было таким неспокойным из-за тогдашнего шторма.
Генуэзцы же, увидев, что враги обратили к ним носы [кораблей], сразу же дали задний ход и без оглядки бежали к горловине Понта и привычным гаваням. А венецианцы теснили их, преследуя и обстреливая с тыла, при том что четыре триеры они оставили там, в гавани, поскольку те из-за шторма немного побились о выступающие скалы.
21. Вместе с этими [венецианскими триерами преследовать врага] вышли и те ромейские, поддерживая и возгревая в них воинственный пыл. И случилось им схватиться друг с другом там, где стоят двойные колонны, имеющие вид некоей гробницы[1383]. Ибо там они, весьма устрашающе и отважно устремившись друг на друга, вели морскую битву. Больше всех [отличились] с одной стороны каталонцы, а с другой — те пятьсот левкофоров, часто перепрыгивавшие со своих кораблей на вражеские и то отсюда туда изгоняемые[1384], то оттуда сюда, совершавшие внезапные вылазки и нападения, со звериной жестокостью беспощадно рвавшие друг друга на части и не жалевшие собственной крови и плоти, как если бы она была чужая. И если бы наступившая вскоре ночь не прервала это сражение, все они, пожалуй, скоро погибли бы там, умерщвленные друг другом и морем. Ибо они насилу разошлись — весьма неохотно — где-то во втором или третьем часу ночи.
Когда же настал следующий день и снял покров с событий того вечера, можно было видеть венецианские триеры, стоящие на якоре где-то вверху, в районе так называемой гавани Терапеа, поблизости от храма Сераписа[1385], в то время как генуэзские качались в море ближе к востоку [от них], у берегов Халкидонии, уткнувшись носом в песок.
22. Ибо западной части генуэзцы боялись больше, чем восточной, потому что здесь они имели противниками ромеев, а там — союзниками и соратниками варваров, которые по мере возможности издали ободряли их хлопками, частыми криками и какими-то невнятными воплями, а в особенности потому, что рано утром видели множество ромеев спускающихся по рекам из материковой части к морю ради того, чтобы помочь венецианцам и заодно поживиться добычей с разбитых кораблей. А обеим армиям случилось потерпеть немалые потери: генуэзских погибло двадцать два корабля, а венецианских — восемнадцать, из которых большинство составляли суда каталонцев, сражавшихся смелее всех. Ибо они, как рассказывают, устремившись прямо на врага — наварх на наварха, матрос на матроса, — вели ближний бой, как на суше, и поубивали множество врагов, так что даже несколько кораблей потонули со всей командой под тяжестью внезапно набросившихся друг на друга в ночной тьме [мужчин].
Были и такие [корабли], которые по неопытности и незнакомству [управлявших ими моряков] с местностью, будучи гонимы волнами, разбивались на мелях и выбрасывали людей на берег, так что на следующий день можно было видеть, как многие каталонцы бродили по земле ромеев, не зная ни греческого языка, ни где они находятся, ни куда им идти, чтобы улучить спасение. А были и такие, кто от ран падал и умирал.
23. Иные падали на [прибрежный] песок полумертвыми, а иные — уже совсем испустившими дух, вперемешку из того и другого войска. Ибо когда корабли были выбрасываемы [на берег] волнами, то они, хоть и повываливались наружу, однако схватки не оставляли, но оружию противопоставляли оружие и пешим фалангам — фаланги, так что получилась двойная битва, морская и в то же время сухопутная. Те раненые, которые еще могли идти, использовали друг друга в качестве провожатых и через целый день пути были уже в Византии, и получили некоторое облегчение.
Среди же массы жителей материковой части, которая, как сказано выше, стекалась с востока к побережью, было совсем немного солдат, а большинство представляло собой смешение людей всякого рода занятий, прилежавших ремеслу и земледелию. И не было никого из них, кто бы вернулся домой без добычи, поскольку морские волны выбрасывали на сушу всякого рода оружие, метательные снаряды, щиты и шлемы, а также болтающиеся в море корабли обеих армий, совершенно лишенные военных моряков и весел, но полные ценных вещей и трупов, обильно покрытых кровью.
