История панамской "революции" - [41]

(курсив мой. — С. Д). Я больше не собираюсь иметь какие-либо дела с этими типами из Боготы»^[173].

Эта отсрочка понадобилась Рузвельту потому, что его агенты еще не успели окончательно разработать план захвата Панамы. Нужно было также выяснить возможную реакцию европейских стран. Наконец, нужно было выбрать наиболее верный вариант осуществления «революции».

Американские представители в Европе зондировали почву. Англия договором Хэя—Паунсефота уже согласилась на переход Панамского канала в руки американцев. Французские капиталисты, которым принадлежали акции Панамского канала, стали на путь сотрудничества со своими заокеанскими собратьями и попали в полную зависимость от правительства США. Видя, что рано или поздно их доля перейдет к американцам, они стремились скорее вернуть те капиталы, которые еще можно было вернуть. Им было все равно, каким путем будет совершен переход концессии на постройку канала к американцам. Германия занимала позицию наблюдателя, не рискуя мешать экспансионистским планам Рузвельта. Отношение других стран к панамскому вопросу было безразличным.

В некоторых странах благодаря деятельности американских дипломатов и широкому использованию американских долларов правительственные круги стали «сочувственно» смотреть на стремления США соорудить канал. Так, например, незадолго до «революции» в Панаме итальянский король в беседе с одним влиятельным американцем выразил следующее предположение: «Я думаю, что ваш президент пошлет туда флот и захватит весь перешеек. На неделю это вызовет возбуждение, но затем все будет кончено, и в будущем это принесет пользу всему миру»[174].

Во Франции продолжал действовать Бюно-Варилья. 2 сентября 1903 г. в газете «Ле матэн» он опубликовал статью, в которой заявлял, что своим поведением Колумбия потеряла право на Панаму и что президент США должен вмешаться и навести порядок.

В сентябре 1903 года под предлогом лечения больных детей в Нью-Йорк прибывают Бюно-Варилья и Амадор. Два «несчастных» отца, «случайно» оказавшиеся в Нью-Йорке, также «совершенно случайно» встретились уже на следующий день после приезда Бюно-Варильи. В тот же день у них состоялась встреча с третьим агентом Белого дома — Кромвелем и «теоретиком» будущей «революции» — профессором Муром. Началась лихорадочная работа по уточнению плана «операции».

Бюно-Варилья едет в Вашингтон и встречается там с заместителем государственного секретаря Лумисом. Наконец, 9 октября Лумис представляет Бюно-Варилью Рузвельту.

Рузвельт встретился со своим агентом для того, чтобы лично удостовериться, насколько удачно подобран исполнитель одной из главных ролей «революции». Убедившись в его опытности, Рузвельт дал инструкции для осуществления своего проекта.

10 октября 1903 г. в письме к Альберту Шоу Рузвельт сообщал: «Частным образом я могу вам откровенно сказать, что я был бы рад, если бы Панама была независимым государством или получила бы независимость в настоящее время»[175].

Это «частное» высказывание Рузвельта еще раз показывает, что президент решил договориться с представителями Панамы, минуя Колумбию.

В эти же дни происходили встречи Рузвельта, Хэя и Кромвеля. В результате был выработан совместный (Рузвельт, Хэй, Кромвель и Бюно-Варилья) проект послания президента конгрессу относительно Панамы. В проекте рекомендовалось вооруженным путем захватить Панамский перешеек и строить канал.

После длительных переговоров 16 октября 1903 г. быт принят план, который позднее и был осуществлен. Практическое его осуществление шло следующим образом. Кромвель был послан в Париж, чтобы объяснить французским акционерам положение дел и оформить все финансовые вопросы. Бюно-Варилья отправился в Нью-Йорк. Судьба Панамы была окончательно решена. Президент приказал морскому министру подтянуть военные корабли к Панамскому перешейку. Командиры военно-морских кораблей «Бостон», «Нэшвиль», «Дикси» и «Атланта» получили инструкции:

«Телеграфируйте шифром время выхода. Поддерживайте свободным и без перебоев транзит. Если этому будет угрожать вооруженная сила — оккупируйте линию железной дороги. Не допускайте, в любом пункте зоны в 50 милях от Панамы, высадки вооруженных сил с враждебными планами, будь то правительственные войска или силы восставших (курсив мой. — С. Л). Имейте в виду что к перешейку приближаются правительственные войска на своих кораблях. Помешайте высадке…» [176].

Один из критиков Т. Рузвельта Чемберлен замечает: «Приказ о пятидесяти милях был фактически войной против страны, союзником которой Соединенные Штаты поклялись быть» [177]. Этот приказ был издан в период полного мира между Колумбией и США, в период действия договора 1846 года, по которому США торжественно гарантировали Колумбии суверенитет над Панамой и помощь против любого иностранного вмешательства, в период, когда транзит через перешеек был совершенно свободен и ничто ему не угрожало.

16 октября, ночью, президент вызвал к себе своих разведчиков, посланных в Панаму. «Президент Рузвельт предупредил их, что они не должны ничего говорить о том, что они видели его, и до бесконечности расспрашивал их о материалах, собранных ими о перешейке. Он удивил обоих офицеров своим знанием топографии местности. Из беседы они поняли, что Рузвельт собирается что-то предпринять, но он не сказал ничего, что бы указало на то, что правительство принимает участие в революции. Он также не спрашивал их о том, когда она произойдет»