История Марго - [50]
– Что ты имеешь в виду? – спросила Брижит.
– Ну, он часто повторял, что гордится своей карьерой. Говорил: “Я и мечтать не мог, что доберусь до таких высот”. Похоже, он подразумевал, что достиг большего, чем ожидал. У меня было ощущение, что он осознает мимолетность славы и привилегированного положения.
– Ты имеешь в виду, что человек, выросший в достатке, не представляет, что может его лишиться. А он понимал, что существует и другая жизнь.
– Да. Я думаю, он считал, что лучше подготовлен к неудачам.
– Позволь мне задать тебе трудный вопрос. – Брижит подалась вперед. – Ты действительно думаешь, что он был способен отказаться от комфортной и роскошной жизни? От квартиры в шестнадцатом округе, от жены, от ее семьи, от серьезных политических амбиций?
Я молчала. Я смотрела на нее, ожидая продолжения.
– Или мне переформулировать вопрос? Если он, как ты говоришь, был готов вернуться к простой жизни, почему он выбрал другой путь и завел вторую семью? Почему не бросил жену и сыновей, если любил вас с Анук так же, если не больше? Почему он отвернулся от тебя?
– Потому что чувствовал, что у него есть долг перед обеими семьями.
– А может, потому, что он любил ту идеальную буржуазную жизнь, которую они вели с женой?
В животе у меня вспыхнул маленький огонек, похожий на синее пламя бунзеновской горелки. Я действительно всегда хотела защитить его от какой-то неясной опасности. Я чувствовала в нем уязвимость. Но потом я вспомнила, как папа сравнивал себя с Антуаном Дуанелем. Именно поэтому он любил Трюффо: он хотел быть мальчишкой, который бродит по ночному Парижу, прячется в типографии, ворует молоко из-под дверей, – мальчишкой, который умеет выживать на улице.
– Может, он хотел быть таким, – сказала я Брижит. – Он хотел быть человеком, который способен отказаться от всего, потому что считал это благородным.
– Или же дело в том, что он смотрел свысока на людей, которым были даны все средства для достижения успеха, – сказала она, улавливая ход моих мыслей. – Он не хотел становиться одним из них. Тем, кому все досталось слишком легко. Он боялся утратить самого себя, то, с чего он начинал.
Несколько минут мы сидели молча. По мокрой улице медленно ехали машины. Я слышала, как брызги из-под колес летят на тротуар. Предстоящая долгая дорога от метро до квартиры меня не радовала.
– Отвечу на твой предыдущий вопрос, – сказала Брижит, прерывая молчание, – я хочу детей. Мы с Давидом давно уже пытаемся, но ничего не выходит. Наш врач не может понять, что со мной или с ним не так. Тем временем мои друзья планируют второго или третьего, а у кого-то дети уже выросли.
Голос Брижит звучал жестко, хотя она пыталась говорить беспечным тоном. Она отвернулась. В профиль она выглядела гораздо моложе, длинные волосы в вечернем свете делали ее более юной.
– Моей матери потребовалось много времени, чтобы забеременеть, – сказала я. – Она даже не думала, что это возможно.
– Но она была моложе меня.
– Я не знаю.
– Мне тридцать девять.
– Ей было столько же.
Брижит медленно кивнула.
– Я знаю, что сейчас это не так уж и страшно, женщины рожают, когда им за сорок, – но должны ли на это уходить годы? С нами наверняка что-то не так. Мы начали слишком поздно.
Я задумалась, как утешить ее. Что ей сказать? Я вспомнила одну подробность, которой недавно поделилась со мной Анук.
– Врач моей матери решил, что у нее менопауза, когда она сказала ему, что беременна. Он ей не поверил. Я считаю, что взрослая мать лучше и мудрее.
Брижит засмеялась и встряхнула волосами. Я восхитилась ее плоским животом. Даже когда она заправляла в джинсы рубашку, они сидели на талии свободно. Она закрыла блокнот и убрала диктофон.
– Думаю, на сегодня мы поработали достаточно, – сказала она. – Пошли есть.
3
Возможно, все началось с фильмов, которые мы смотрели все чаще. После разговоров о папе и Анук, когда Брижит наседала на меня, пока я не дам ответ, хотя это было нелегко и у меня иногда сжималось горло, нам нравилось делать перерывы на еду или на просмотр фильмов. Вскоре я выяснила, что Брижит предпочитает фильмы ужасов, но не хочет смотреть их в одиночку.
Она любила обостренное восприятие, которое давали эти фильмы, а особенно – всплеск адреналина. Любила представлять, как острый кончик ножа приподнимает штору в ванной. Как чужая рука хватает ее за ногу во сне. Как к ней приближается залитое кровью лицо.
Мы смотрели фильмы ужасов вдвоем, и совместное переживание страха сблизило нас. Мы сидели на диване и хватали друг друга за руки во время самых страшных сцен.
Больше всего она любила “Что ни день, то неприятности” – единственный фильм ужасов, снятый Клэр Дени. Сюжет был простым. Американец едет в Париж, чтобы провести там медовый месяц с женой. Но у этой поездки есть и зловещая подоплека: он ищет врача, который вылечил бы его от болезни. В состоянии возбуждения он жаждет человеческой плоти. Это желание доводит его до каннибализма. Он находит женщину, которая страдает той же болезнью. Она охотится на незнакомцев и поедает водителей грузовиков на обочине шоссе. Ее муж, тот самый врач, не смог ее вылечить и держит взаперти дома. В одном из самых жутких эпизодов она пожирает лицо мужчины, разрывая зубами его рот сразу после поцелуя.
