История Гражданской войны в США. 1861–1865 - [86]
Наиболее значимым во всем спектре английских настроений весной 1863 года было ощущение наших друзей, что дело Севера совершенно безнадежно. Королева Виктория и Дизраэли были уверены, что Союз уже не восстановить.[603] Известие о катастрофе Хукера укрепило эту уверенность. Затем пришла весть о вторжении Ли в Пенсильванию, породив множество слухов о том, что Англия и Франция готовятся к интервенции. На разнообразных собраниях делались попытки поддержать и укрепить мысли о возможности признания Южной Конфедерации. Этот курс приветствовали на митингах в Манчестере, Престоне, Шеффилде и некоторых других городах, но были и другие митинги, протестующие против любого вмешательства.
5 апреля 1863 года граф Рассел остановил строительство «Александры» – канонерки, которую заложили в Биркенхеде для Южной Конфедерации. Его действия были оспорены, но хотя решение Суда Казначейства оказалось не в пользу английского правительства, дело в силу разных юридических причин продолжало кочевать по инстанциям, в результате чего судно так и не попало в руки конфедератов для использования против американского торгового флота.
Здесь нет необходимости рассматривать ход министерских и парламентских дискуссий весной и летом 1863 года, однако надо констатировать явный перелом в настроениях англичан после побед при Геттисберге и Виксберге, известия о которых достигли Европы во второй половине июля.
Тем временем на верфи Лэрдов в Биркенхеде продолжалось строительство двух паровых таранных броненосцев, предназначенных для конфедератов. Адамс настойчиво обращал внимание графа Рассела на это обстоятельство и снабжал его доказательствами, добываемыми Дадли, нашим консулом в Ливерпуле, которые проясняли характер и назначение этих судов. На основании этих документов Рассел добросовестно выяснял, для кого именно изготавливаются эти суда; он намеревался приостановить их строительство, если для такого решения появятся законные основания. Об их строительстве было известно всем; газета Times писала, что «девяносто девять из ста человек уверены, что эти паровые таранные суда рано или поздно будут вести враждебные действия против федералов». Капитан Баллок, способный военно-морской представитель Южной Конфедерации, заключивший контракты на постройку этих боевых кораблей (как и «Алабамы») и хорошо информированный об аресте «Александры», хитроумно вел дела во взаимодействии с господами Лэрдами. В палате общин упомянули, что они изготавливаются для императора Франции, и Палмерстон был склонен поверить; когда обнаружилось, что для этого нет никаких оснований, английскому правительству сообщили, что они предназначаются египетскому вице-королю, что в свою очередь тоже было опровергнуто. Затем чиновникам, которые занимались этим вопросом, представили документы, согласно которым владельцем судов была некая французская коммерческая фирма. Юридические основания для этого были, поскольку Баллок, опасаясь захвата судов, еще в июне продал их французской фирме, которая обязалась продать их обратно, как только они окажутся вне пределов британской юрисдикции.
Граф Рассел распорядился, чтобы все факты, переданные ему, были тщательно рассмотрены юристами короны; в течение месяца те выдали два положительных заключения, согласно которым «свидетельства, представленные в суд», не подтверждают, что корабли предназначаются для конфедератов, с другой стороны, заявление о принадлежности их французским владельцам юридически подтверждается: следовательно, они не могут советовать правительству задержать корабли. Рассел этим не удовлетворился и продолжил расследование, используя все средства, чтобы установить истину. Несмотря на подозрения, он не смог опровергнуть документальные подтверждения заказа кораблей парижской торговой фирмой. В результате 1 сентября он написал Адамсу, что правительство не может никаким образом вмешаться в судьбу этих кораблей, но пообещал, что будет внимательно следить за ситуацией в полной готовности арестовать их, если появятся достоверные свидетельства, опровергающие их нынешний статус. В это время он находился в своем поместье в Шотландии, так что письмо попало к Адамсу только в четыре часа дня 4 сентября.
Тем временем и наш посол вернулся с отдыха в Шотландии, где дружески общался с членами правительства; оказавшись в Лондоне, он сразу же столкнулся с критически важным вопросом о броненосцах, один из которых, как небезосновательно полагал Дадли, мог в любой момент выйти в море. 3 сентября Адамс написал письмо Расселу, приложив новые письменные показания, доказывающие, что нет никаких разумных оснований сомневаться в том, что суда предназначаются флоту конфедератов. На следующий день, узнав от Дадли, что одно из них готово к плаванию, он направил в Министерство иностранных дел «последний серьезный протест против совершения столь враждебного акта в отношении дружественного государства». Вскоре после этого и Адамс получил письмо, отправленное ему Расселом 1 сентября, которое, как он записал в дневнике, «меня глубоко взволновало. Я ясно представил, какая коллизия может из этого выйти. Впрочем, я не должен ничего делать, чтобы приблизить ее, но обязан должным образом защищать честь моей страны. Вопрос должен быть решен, как он того заслуживает, перед всем миром. Мрачные перспективы для бедной Америки». После ночи, проведенной в подобных размышлениях, «мои мысли целиком заняты этим кризисом… Я решил направить лорду Расселу еще одно послание. Я составил его с целью хотя бы оттянуть время перед неизбежным». Вот это его знаменитое послание от 5 сентября: «Милорд, – написал он, – в данный момент, когда один из броненосцев готов покинуть королевство с целями, враждебными Соединенным Штатам… нет необходимости объяснять, насколько глубоко я сожалею о решении, к которому пришло правительство Ее Величества. Я не могу расценить это иначе, как фактическое предоставление королевством полной свободы мятежникам» для нападения на Нью-Йорк, Бостон и Портленд и прорыва блокады.
