История Франции. Том 1 - [75]

* * *

Переходя к позиции буржуазии, следует еще раз подчеркнуть, тот факт, что Реформация во Франции и так называемые религиозные войны — явления, далеко не совпадающие друг с другом. Другими словами, «гугеноты религиозные» далеко не всегда были заодно с «гугенотами политическими»; и, не будь последних, «гугеноты религиозные» в той мере, в какой в их состав входила буржуазия, никогда не подумали бы ни о каком восстании против королевской власти. Если на сторону мятежного дворянства стали южные города, то это вовсе не значит, что кальвинизм, как таковой, распространялся только в южных городах. Южные города не потому стали в оппозицию к королевской власти, что они были гугенотскими. Они стали гугенотскими потому, что в них давно назревала оппозиция абсолютистскому королю и его политике централизации.

Южные города, как и южные сеньоры, были позже включены в состав французского государства, пользовались большими привилегиями, имели самоуправление. Усиление центральной власти здесь сопровождалось нарушением привилегий, и кальвинизм стал в городах знаменем оппозиции. Наиболее крупные из этих городов: Ла-Рошель, Ним, Монтобан, Монпелье. Их участие в гражданских войнах далеко не во все периоды было одинаковым. До Варфоломеевской ночи они лишь защищали свои старые права, и, прежде всего, право свободы от королевских гарнизонов. Значение этой вольности было очень велико. Присутствие королевского гарнизона в городе означало полное подчинение города распоряжениям центральной власти и, прежде всего, полное подчинение налоговым требованиям казны. Усердное выколачивание податей, непрерывный рост их и введение новых давно уже волновали население, которое здесь, на юге, не желало подчиняться гораздо более суровому податному режиму северной и центральной Франции.

В 1548 г. в юго-западной Франции вспыхнуло большое восстание как раз в связи с попыткой королевской власти установить здесь новый налог на соль (габель). Оно охватило провинции Ангумуа, Сентонж, Гиень и Бордо. Губернатор был убит. Председатель бордосского парламента вынужден был примкнуть к восстанию из страха быть казненным. В самом Бордо восставшие ходили с английскими флагами и кричали: «Да здравствует Гиень!» (провинция, главным городом которой был Бордо), как бы желая этим подчеркнуть свои сепаратистские намерения. Буржуазия, сначала помышлявшая о том, чтобы использовать движение для защиты своих вольностей, в конце концов испугалась движения низов и запросила у короля помощи. Восстание было жестоко подавлено.

Но пока в городах не было королевских гарнизонов, города могли отстаивать свободу от налогов, в крайнем случае выторговывать у центральной власти скидки, как делали провинции, сохранившие свои провинциальные штаты. Во время восстания в Гиени бордосцы прямо ссылались на привилегии и вольности, дарованные им королем Карлом VII. В 1568 г. на повторное требование короля впустить в Ла-Рошель королевский гарнизон ларошельцы ответили, «как они отвечали и раньше», что до тех пор, пока король нарушает условия мира с гугенотами, они не допустят в город королевские войска. Они при этом напомни и королю, что ларошельцы были на его стороне даже в те давние времена, когда принадлежали королю английскому, и что они сами добровольно перешли на сторону французского короля. За это они получили различные привилегии, а вот теперь эти привилегии нарушают и не хотят их признавать.

Но оппозиция городов была еще далеко не достаточна для открытого восстания. Решительным и «мятежным» их поведение становится после Варфоломеевской ночи, когда на юге поднялось против короля почти все дворянство. Даже и тогда города не сразу порывают с королем. Лишь после того, как власть в городах захватывают крайние элементы, оттесняющие зажиточную буржуазию, города выступают вместе с дворянством и начинают финансировать его. Интересно отметить, что крайние элементы, отважившиеся на борьбу с королем, или, как их называют современники, «рьяные» (zeles; homines seditiosi) одновременно квалифицируются как «чернь». По-видимому, это плебейство городов и те мелкие бюргеры, которые еще не осознали, что они превращаются из горожан в буржуазию, т. е. класс в пределах национального государства. Во всяком случае следует отметить, что далеко не вся кальвинистская буржуазия южных городов была решительна в борьбе с центром и нет никакого основания утверждать, что она питала сепаратистские намерения.

Впрочем, вопрос о позиции южных городов., в религиозных войнах остается по сие время не до конца разрешенным. Важно лишь упомянуть, что централизаторская политика королевской власти по отношению к югу сделала известные успехи уже в первой половине XVI в. В 1552 г. были учреждены президиальные суды в ряде бальяжей (судебные округа). Появилось 550 новых чиновников, приобретших свои должности за деньги. В XVI в. стала широко практиковаться система продажи муниципальных должностей. Купившие такие должности оттесняли старую выборную администрацию и становились своего рода королевским бюрократическим «гарнизоном», введенным королевской властью в стены вольных городов. Что эти муниципальные чиновники выходили по преимуществу из рядов зажиточной буржуазии, которая вследствие этого становилась оплотом абсолютизма, едва ли подлежит какому-либо сомнению. Тем большую ненависть должна была вызывать такая политика центральной власти у демократических элементов города, которые раньше имели некоторый доступ к городским делам.