Истории без любви - [5]
Сколько лет Кучук-Яценко думал об этом? Наверное, больше двадцати. С той командировки, когда он испытывал первую малогабаритную машину...
Два года назад они могли уже начать работу над К-700. По идеям, технологии у них был задел. И можно было бы создать машину не торопясь, исподволь. Но тогда она еще не была нужна. Не нашлось бы фронта работ. А вкладывать 1,5 миллиона рублей в разработку, не имея заказчика...
В напряженном ритме есть свои преимущества. Сроки обуздают конструкторский пыл, удержат их от фантастических порывов. Вон как блестят глаза у главного конструктора Сахарнова, как он в нетерпении барабанит пальцами по столу. Мыслями он уже весь там, «на тропе войны». Почти за двадцать лет совместной работы было немало возможностей вполне узнать характер конструктора. Тот каждую машину в начале пути видит, как нечто грандиозное, небывалое в технике. Всякий раз он мечтает поразить технический мир. А когда работа закончена и машина получает признание, он неизменно с горечью упрекает всех: «Нет, все-таки не дали мне полностью развернуться».
В обычной, повседневной жизни Василий Алексеевич — рационалист, педант, не отступающий ни на шаг от привычного уклада. Кумушки из окрестных домов проверяют часы по Сахарнову. Невозмутим, предельно точен и аккуратен. Словом, положительный герой. Сколько раз приходилось слышать от посторонних: «Сахарнов самый невозмутимый человек в вашем институте. У него не нервы, а канаты».
Видели бы они Василия Алексеевича в деле! Сплошной комок нервов, спорщик, не стесняющийся в выражениях, способный зажечь всех вокруг, нетерпимый в такие дни к малейшему проявлению у людей каких-либо слабостей.
И вот они все опять начинают сначала, с нуля. Значит, все повторится вновь. И в который раз Сахарнов будет стремиться все сделать заново, а он, Кучук-Яценко, по мнению главного конструктора, «голый прагматик и черствая душа», будет «ставить ему палки в колеса» и возвращать на грешную землю, к графику, срокам. Новая машина, новый поединок.
...Голос директора вернул Кучука-Яценко на совещание. «Так и запишем, — говорил Б. Е. Патон. — Почти все ОКБ будут этот период работать на К-700. Тридцати конструкторов и двадцати наладчиков для этого достаточно. Задел у вас по этой машине есть. Через три месяца должны быть чертежи. Теперь вопрос к директору завода...»
Главный конструктор слушал Патона, согласно кивал головой, а сам украдкой посматривал на Кучука-Яценко.
В. А. Сахарнов.
Темп — это хорошо. В таком энергичном ритме многое можно сделать. Тем более, что основной принцип уже опробован. Кучук-Яценко сидит с непроницаемым видом. А сам, наверное, думает о том, что все повторяется. Опять вместе делать машину от первого болтика, и стычки, споры, конфликты по частным вопросам неизбежны.
Наверное, и здесь не дадут развернуться полностью. А жаль... Все можно сделать очень эффектно. Но время, проклятое время! Его не хватает всегда. Сколько раз это уже повторялось, и ему, Сахарнову, неизменно говорили: «Делайте проще, фантазировать будете потом, оставьте что-нибудь из идей на будущее». Мало кто знал, что значит для него понятие «будущее».
Может, не помни он сам откровенных, обнаженных в своей жестокости приговоров врачей, и прожил бы инженер Василий Алексеевич Сахарнов, теперь уже «дедуля Вася», свою жизнь в другом ритме. Спокойнее, неторопливей, без постоянного ощущения, что любая новая, еще не созданная машина для него как планка Брумеля. Λ он, хотя существует целый авторский коллектив, все равно один на один с ней, и неизвестно, возьмет или не возьмет. Ведь создаешь не существующее до тебя, воплощаешь идею в металл, в хитроумное переплетение кабелей, шлангов, автоматических головок, гидравлики, ищешь то единственное правильное конструкторское решение, без которого не может жить — не существовать, а именно жить — любая машина: от заурядного фена до космической ракеты. И все не только надежно, но еще и эстетично. Радует глаз той неброской технической красотой, к которой применимы слова поэта: «Тут ни убавить, ни прибавить...» На это стоит тратить себя, дарованные жизнью годы и не жалеть сил на споры с Кучуком-Яценко, умницей, кремнем-парнем...
Кучук хитрец. Сейчас он почти ничего не говорит. Зачем открывать карты раньше времени? Хотя знает, что сделано уже по этой машине. Последние пятнадцать лет Сахарнов неоднократно прикидывал варианты, компоновал их. Делал это для себя, дома, по вечерам. Сколько раз менялся внешний контур машины! Сколько набросков ушло в корзину! Но зато есть принцип, есть идея компоновки. Есть, наконец, зрительный образ машины, в чем-то схожей с торпедой или ракетой, это уже зависит от фантазии...
Если бы знал старый кузнец из деревеньки под Горьким, наваривавший лемеха к плугу для первого сахарновского трактора, какой путь прошла в принципе древняя, как мастерство Гермеса, контактная сварка! Только вместо примитивного горна с натруженно хрипящими мехами — мощный электронагрев. Вместо пудового молота, каким с отчаянным выдохом бил кузнец по свариваемым деталям, — осадка или проковка с помощью гидравлики с большой скоростью, за считанные секунды.
В книге рассказывается о развитии термоядерных исследований в Советском Союзе и за рубежом, о борьбе идей и становлении научных коллективов, о выдающихся практиках и теоретиках — ядерщиках, которые смогли вывести наше государство на первое место в мире, заставив атом служить людям.
В повестях калининского прозаика Юрия Козлова с художественной достоверностью прослеживается судьба героев с их детства до времени суровых испытаний в годы Великой Отечественной войны, когда они, еще не переступив порога юности, добиваются призыва в армию и достойно заменяют погибших на полях сражений отцов и старших братьев. Завершает книгу повесть «Из эвенкийской тетради», герои которой — все те же недавние молодые защитники Родины — приезжают с геологической экспедицией осваивать природные богатства сибирской тайги.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В предлагаемую читателю книгу популярной эстонской писательницы Эмэ Бээкман включены три романа: «Глухие бубенцы», события которого происходят накануне освобождения Эстонии от гитлеровской оккупации, а также две антиутопии — роман «Шарманка» о нравственной требовательности в эпоху НТР и роман «Гонка», повествующий о возможных трагических последствиях бесконтрольного научно-технического прогресса в условиях буржуазной цивилизации.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.
Автобиографическая повесть первой женщины-механизатора колхоза "Тарвасту" в Эстонии.
Писатель Валентин Рушкис по образованию инженер-гидротехник, сам много лет строил электростанции, заводы, жилые дома. Естественно, что книги его чаще всего посвящены строителям. Не исключение и «Высокий счет», где автор повествует о крупнейшей стройке восьмой пятилетки — Волжском автозаводе в городе Тольятти. Но книга эта не столько о строительстве и заводе, сколько о людях, их судьбах, труде и любви. В основе ее — материал строго документальный, участники событий названы подлинными именами, лишь несколько фамилий заменены на вымышленные.
«Тонкий профиль» — повесть, родившаяся в результате многолетних наблюдений писателя за жизнью большого уральского завода. Герои книги — люди труда, славные представители наших трубопрокатчиков. Повесть остросюжетна. За конфликтом производственным стоит конфликт нравственный. Что правильнее — внести лишь небольшие изменения в технологию и за счет них добиться временных успехов или, преодолев трудности, реконструировать цехи и надолго выйти на рубеж передовых? Этот вопрос оказывается краеугольным для определения позиций героев повести.