Исторический капитализм. Капиталистическая цивилизация - [77]

Если мы применим эту общую схему, применимую ко всем системам — от физико-химических и биологических до социальных, — к нашей непосредственной тематике, т. е. к будущим перспективам капиталистической цивилизации, мы можем резюмировать ситуацию следующим образом. Капиталистическая мир-экономика является относительно стабильной исторической системой, т. е. функционирующей в течение 500 лет по логике определённых правил. Мы попытались оценить её «балансовый отчёт», а затем указать на трудности в процессах саморегуляции, необходимых для сохранения её равновесия. Мы предложили причины, по которым она достигает или достигла точек бифуркации. Кажется, что мы находимся посреди процесса последовательных бифуркаций, которые могут продлиться ещё около 50 лет. Мы можем быть уверены, что возникнет новый исторический порядок. Мы не можем быть уверены в том, каким он будет.

Конкретным символом первой бифуркации можно считать результат мировой революции 1968 г., продолжавшейся до так называемого падения коммунистических порядков в 1989 г., которые можно считать второй бифуркацией. В многочисленных локальных проявлениях мировая революция 1968 г. была, конечно же, восстанием против капиталистической цивилизации и её непосредственной главной опорной структуры — Соединённых Штатов, с которыми СССР, считалось, вступил в тайный сговор. Однако в то же время это было и отрицанием всех старых антисистемных движений — социал-демократов на Западе, коммунистических партий в социалистическом блоке, национально-освободительного движения в Третьем мире — как неэффективных, провальных и, хуже того, молчаливо легитимизирующих существующую мир-систему.

Революционеры 1968 г. не видели разницы между реформизмом, ценностями Просвещения и верой в государственные структуры как политические инструменты изменения. Они выступали против всех трёх. Контркультурные одежды революционеров 1968 г. были не столько утверждением индивидуализма вообще (как часто говорят), сколько специфическим утверждением одного из движений в сторону индивидуальной самореализации и специфическим отрицанием противоположного движения в сторону эгоистического потребительства.

Мировые события 1968 г. следовали типичной форме начальных бифуркаций. Колебания социальных настроений были очень сильными. События были разрывом, впервые всерьёз сломавшим широкую легитимацию государственных структур как таковых, как стабилизирующей силы капиталистической цивилизации.

Частично революционное движение было подавлено властями. Частично требования революционеров были, конечно же, удовлетворены с помощью социальной политики государств. Более часто такая политика проводилась в ядре капиталистической мир-экономики, а не на периферии. В наименьшей степени она проводилась в социалистических странах, где брежневский застой подавил требования 1968 г.

Причиной, по которой на периферии социальная политика государства играла меньшую роль, чем репрессии, было то, что мировой процесс накопления предоставил периферийным государствам меньше пространства для маневра. Все их структуры испытывали серьёзные финансовые трудности во время кондратьевской Б-фазы, и потому они были просто не в состоянии замирить протест с помощью материальных уступок. К тому же эти правительства были приведены к власти антисистемными движениями, что лишало указанные движения серьёзной возможности давления на правительственную политику.

Из-за снижения цен на нефть, проблем с долгами и ухудшающихся условий торговли эти правительства падали одно за другим пали и были вынуждены «ложиться» под МВФ (что делало их нелегитимными с национально государственной точки зрения). Последними пали коммунистические режимы Восточной Европы, которые теперь идут по пути стран Третьего мира. Символом второй из каскада бифуркаций, таким образом, является 1989 год. Кажущийся совершенно отличным от 1968 г., фактически он развивал сходные темы: разочарование в возможностях реформистского пути к равенству в мир-системе под руководством государства.

Падение коммунистических режимов стало даже большим ударом по стабильности капиталистической цивилизации, чем события 1968 г. Раньше неудачи некоторых антисистемных движений можно было оправдать тем, что они недостаточно следовали советской модели и поэтому по сути являлись слабыми. Однако когда провалилась сама советская модель, причём в результате разочарования изнутри, возможность прогрессивных постепенных социальных изменений стала казаться весьма отдаленной. Провал надежд на ленинизм на самом деле был утратой надежд на центристский либерализм. Бывшие коммунистические страны просто вернулись в категорию неядровых зон мир-системы. Особенностью этой второй бифуркации было то, что её следствием стал распад государственных структур без оптимистического (и стабилизирующего) эффекта деколонизации, как это произошло после 1918 и 1945 гг. Вильсоновский призыв к самооопределению, возможно, ещё не потерял всей своей силы, но он определённо потерял свой цвет.

Так куда же движется капиталистическая цивилизация? С одной стороны, капиталистическая мир-экономика будет равномерно идти вперёд по хорошо проторенным дорожкам — воссоздание главных полюсов накопления — Япония (вероятно, в сотрудничестве с Соединёнными Штатами) и (Западная) Европа. Взаимодействие этих полюсов в начале XXI в. скорее всего приведет к новому крупному росту мирового производства, основанному на новых монополизированных секторах производства. Однако сокращение объёма мировой резервной рабочей силы не гарантирует поддержания этими секторами той же высокой нормы накопления, что и прежде.