Исторический капитализм. Капиталистическая цивилизация - [6]
Супруги Ллойд заметили: когда в рамках теорий «традиционного общества» и «модернизации» современные общества исследуются сами по себе, как правило, активно подчёркиваются выживание и сохранение традиции. Однако как только современные общества сравниваются с традиционными, традиционные черты первых либо изображаются в качестве остаточных явлений, обречённых вследствие неэффективности и неспособности соответствовать императивам модернизации, либо вообще исчезают из анализа. Этому исключению традиционных черт из современности соответствует исключение современных — из традиции. Методологический результат для теории — аналитический разрыв между традицией и современностью; результат практический — неспособность понять и концептуально воспроизвести формы взаимодействия между традицией и современностью, адаптацию традиционных институтов к современному миру.
Ещё один аналитический разрыв — между восточными и западными элементами взаимодействия, а также между внутренними и внешними факторами развития. В рамках теорий «традиционного общества» и «модернизации» в фокус исследования в качестве значимых проблем попадали лишь те элементы афро-азиатской реальности, которые считались находившимися в непосредственном взаимодействии с Западом. Таким образом, получалось, что развитие капитализма, современность связывались с внешним воздействием, с Западом, а противодействие капитализму, традиция — с Востоком; развитие — с внешними факторами, неразвитость (слаборазвитость) — с внутренними.
Сторонники теорий «традиционного общества» и «модернизации», как и подхода «европейский вызов — азиатский ответ», столкнулись, помимо прочего, с проблемой соотношения внутренних и внешних факторов развития афро-азиатских обществ. Будучи формально ориентированными на поиск внутренних факторов развития, они находили внутри этих обществ преимущественно факторы неразвития, слаборазвитости, помехи развитию, которое отождествлялось у них только с капитализмом, с европейским путём социальной эволюции. Внутри афро-азиатских обществ положительно оценивались те факторы, которые способствовали успеху западного проникновения. Неразвитость, «немодернизированность» определялись как результат сопротивления внешнему, западному воздействию. Таким образом, сами внутренние факторы дробились, и главная роль среди них отводилась тем, которые были функцией внешних; возникли неопределённость, двойственность, неясность в определении внутренних факторов.
Всё это использовали в качестве «окна уязвимости» леворадикальные критики теорий традиционного общества и модернизации в середине 1960-х годов, когда к тому же стало ясно: практические рецепты и предложения «модернизаторов» не работают. С середины 1960-х годов начинаются арьергардные бои сторонников теории модернизации, которые длятся до конца 1970-х годов, а затем теория сходит на нет. Впрочем, отрыжки теории модернизации случаются и в наши дни: один из примеров — фукуямовские писания о «конце истории». Но всё это уже «жизнь после смерти».
Представители леворадикальной социологии и политэкономии попытались разрешить противоречие в оценке внутренних и внешних факторов путём двойного смещения акцентов. Во-первых, устраняя указанные неясность и двойственность, леворадикалы довольно чётко разделили внутренние и внешние факторы. Те формы внутри афро-азиатских обществ, которые оказались в тесном контакте с западным капитализмом, логически подпадали (по крайней мере, функционально) под определение внешних. Во-вторых, леворадикалы диаметрально изменили оценку внешних факторов, западного воздействия с положительной — на отрицательную.
Слаборазвитость афро-азиатских обществ, деформированность в них развития капитализма или лаже невозникновение его объявлялись результатом негативного воздействия капитализма на традиционные структуры. Будучи во многом верен сам по себе, такой вывод, однако, мало что говорил о собственной динамике и внутренних факторах развития афро-азиатских обществ. К тому же за рамками исследований оставались, как и в случае с модернизацией, все не включённые во взаимодействие с Западом восточные общества[13].
Что же касается попыток сделать понятие слаборазвитости инструментом анализа социальной структуры восточного социума до его активного взаимодействия с Западом, то они приводили к созданию исходно противоречивых объяснительных моделей, в которых концептуализации внешних и внутренних факторов не стыковались друг с другом. Возникал порочный круг, обусловленный тем, что подход как модернизаторов, так и леворадикалов рассекал, большей частью искусственно, живую ткань афро-азиатских обществ на две неравные части и был способен объяснить развитие лишь меньшей из них. Получалось, что чем адекватнее анализ изучаемой меньшей части, тем бессильнее он в объяснении второй и тем более ускользает целостность изучаемого общества как объекта исследования. Попытки «подправить» огрехи с помощью применения неомарксистских моделей или теории способов производства успехом не увенчались. К середине 1970-х годов западная наука оказалась на распутье в поисках утраченной целостности изучаемого объекта — афро-азиатского мира — и определения того, что такое «внутренние» факторы и что такое «внешние».
