Исторические деятели Юго-Западной России в биографиях и портретах. Выпуск первый - [28]
перемены дел царские воеводы снова возвращаются на Украину. Между тем
Юрий Хмельницкий начинает искать гетманства — его сразу провозгласили
Запорожье. Узнав об этом, Выговский как можно поспешнее бежал из
Чигирина и назначил раду под Германовкой. Туда же прибыл и Юрий
Хмельницкий. Рада была очень шумная и безпокойная: гетмана обвиняли за
разорения сел и местечек в левобережной Украине, за жестокия казни над
своими врагами, за то будто он продал Украину крымскому хану ж т. д. Мало
по-малу пререкание перешло в драку, при чем были убиты некоторые из
сторонников Выговскаго. Сам он едва успел бежать с толпой козаков. Скоро
после того в окрестностях Белой Церкви собралась другая чорная рада, на
которой Выговский отрешен от должности, после чего он сам передал Юрию
бунчук и булаву, взявши с него обещание, что Украина останется верной
польскому королю, но оказалось, что народ хочет противнаго.
На этой раде козаки дали подписку, в том что выпустят Выговскаго
жену и детей и пленных поляков, которых держали в Чигирине. Тогда же был
заключен договор между московскими послами и Юрием Хмельницким, но
уже с важными ограничениями против договора с Богданом Хмельницким.
Церковь малорусская должна находиться под благословением московскаго
патриарха, который, впрочем, обязывался не вмешиваться в управление
церковными делами в Украине. Каждый житель Малороссии получал право
прямо сноситься с Москвою помимо гетмана; против этого условия сильно
возставали старшины, так как оно давало возможность всем недовольным
старшинами, посылать в Москву жалобы и доносы. С этого времени Украина
облагается данью в пользу московскаго правительства и договором
определяется способ собирания дани. Кроме того, требовались подводы и
корм посланникам.
В числе других статей договора была одна, до которой бывший гетман
со всем семейством и родственниками объявлялись изменниками и
московское правительство требует, чтобы ему выдали Ивана Остаповича с
женой, детьми и братом Данилом и чтобы никого, носящаго фамилию
Выговских не принимать ни в какия должности, ни в войско запорожское.
Данило действительно был выдан и казнен в Москве, а Иван Остапович
успел бежать с семьею в пределы Польши.
Так кончилось непродолжительное (1657—1659 г.) гетманство Ивана
Выговскаго. После него усилились смуты, в конец разорившия и
деморализовавшия население Украины. „Здесь страшное вавилонское
столпотворение, говорит поляк современник, — местечко возстало на
местечко, сын грабит отца, отец сына. Цель их; чтоб не быть ни под властью
царя, ни под властью короля, и они думают этого достигнуть, ссоря, соседей
и угрожая королю именем царя; и обратно. Благоразумнейшие молят Бога, чтоб кто-нибудь — король ли, царь ли скорее забрал их в крепкия руки и не
допускал безумной черни своевольничать". В короткое время, один за другим
чередуются три гетмана, о Выговском за этот промежуток почти нет
известий. Из немногих сведений, сохранившихся за время от 1660 до 1664 г., мы узнаем, что он не помирился с потерей гетманства; следствием которой
было уничтожение всего того, что ему с большими усилиями удалось сделать
для Украины.
Сложив булаву по требованию чорной рады, Выговский с несколькими
наемными полками удалился в Котельню, где стояло тогда польское войско.
В это время он получил от короля назначение на должность Киевскаго
воеводы, т. е. управителя той части Киевскаго воеводства, которая осталась
под властью Польши, (сюда входила западная часть нынешней Киевской губ.
и восточная Волынской по р. Случ). Из Котельни бывший гетман двинулся к
Хмельнику14). В это время уже начался поход Шереметьева на Польшу; передовые отряды его войска наткнулись под Хмельником на ополчения
Выговскаго и разсеяли их, после чего он отправился в Полонное и затем в
Дубно. Под Острогом он разбил отряд козаков Цюцюры и, соединившись с
польским войском, участвовал в битве под Слободыщем, где, по известию
современника, показал большую неустрашимость — он впереди всего
войска, вместе с польскими генералами, полез на приступ. Затем он помогал
полякам в известной битве под Чудновым, кончившаяся полным поражением
Шереметьева. Попавшийся здесь в плен Цюцюра, по приказанию
Выговскаго, был казнен в Дубно.
После окончания кампании роль Выговскаго не представляет ничего
выдающагося; он большею частью пребывает в Баре, куда король назначил
его старостою и оффициальными делами не занимается. Впрочем, в
следующем году он в качестве сенатора, участвовал на сеймике в Житомире.
Затем больше двух лет о нем нет никаких известий.
В конце 1663 г. Ян Казимир предпринял поход с целью отвоевать
обратно Украину15). 13 ноября король с сильною армиею перешел за Днепр и
занялся осадой левобережных городов, подвигаясь к Глухову; его
сопровождали козаки правобережные с гетманом Тетерою, сменившим в
1660 г. Юрия Хмельницкаго. На правой стороне Днепра осталась стража под
Отношения двух начал, этнографических и бытовых, входивших в состав Великого княжества Литовского, попытки к их взаимному сближению и взаимное их воздействие друг на друга составляют главный интерес истории Великого княжества Литовского в указанный период времени. Воспроизведение условий, при которых слагалась в это время общественная жизнь Великого княжества Литовского, насколько это возможно при неполноте и разрозненности дошедших до нас источников, и составит предмет настоящего исследования.
Сумасшедшая, веселая, протестная, агрессивная автобиография отца британского панка Джонни Лайдона. Солист легендарной панк-группы Sex Pistols, более известный как Роттен, рассказывает полную историю своей жизни, начиная с неблагополучного детства и заканчивая годами рассвета в статусе настоящей иконы панка и культового явления в музыке, культуре и моде. Почему Роттен ненавидел Нэнси Спанжен, презирал Вивьен Вествуд, а к Сиду Вишесу относился как к ребенку? Чего Sex Pistols стоило постоянно играть с огнем и ходить по самой грани допустимого, оставаясь в топе рейтингов и под прицелом вездесущих медиа? Обо всем этом в первой автобиографии легенды.
Автор этой книги, Д. В. Павлов, 30 лет находился на постах наркома и министра торговли СССР и РСФСР, министра пищевой промышленности СССР, а в годы Отечественной войны был начальником Главного управления продовольственного снабжения Красной Армии. В книге повествуется о многих важных событиях из истории нашей страны, очевидцем и участником которых был автор, о героических днях блокады Ленинграда, о сложностях решения экономических проблем в мирные и военные годы. В книге много ярких эпизодов, интересных рассказов о видных деятелях партии и государства, ученых, общественных деятелях.
Непокорный вольнодумец, презревший легкий путь к успеху, Клод Дебюсси на протяжении всей жизни (1862–1918) подвергался самой жесткой критике. Композитор постоянно искал новые гармонии и ритмы, стремился посредством музыки выразить ощущения и образы. Большой почитатель импрессионистов, он черпал вдохновение в искусстве и литературе, кроме того, его не оставляла равнодушным восточная и испанская музыка. В своих произведениях он сумел освободиться от романтической традиции и влияния музыкального наследия Вагнера, произвел революционный переворот во французской музыке и занял особое место среди французских композиторов.
Монография посвящена одной из ключевых фигур во французской национальной истории, а также в истории западноевропейского Средневековья в целом — Жанне д’Арк. Впервые в мировой историографии речь идет об изучении становления мифа о святой Орлеанской Деве на протяжении почти пяти веков: с момента ее появления на исторической сцене в 1429 г. вплоть до рубежа XIX–XX вв. Исследование процесса превращения Жанны д’Арк в национальную святую, сочетавшего в себе ее «реальную» и мифологизированную истории, призвано раскрыть как особенности политической культуры Западной Европы конца Средневековья и Нового времени, так и становление понятия святости в XV–XIX вв. Работа основана на большом корпусе источников: материалах судебных процессов, трактатах теологов и юристов, хрониках XV в.
Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.