Ислам в России и Евразии XVI - ХХI вв. - [203]
О деятельности А.А. Нуруллаева и о специфике его отношения к религиозным общинам, хорошо знали все ведущие советские имамы. В частности, взаимодействовал с ним многолетний имам-хатыб Московской Соборной мечети Ахметзян Мустафин (1902-1986). Как вспоминает племянница имама Хабиба Якубова, «у него были хорошие отношения Нуруллаевым - татарином, курировавшим ислам в Совете по делам религий. И еще дядя часто упоминал Куроедова -он был руководителем этого Совета и отвечал за русскую церковь»>1.
Здесь стоит отметить, что в работе Совета по делам религий традиционно принимали участие представители мусульманских народов; они обычно отличались познаниями в области исламской догматики и обрядности. Так, задолго до Нуруллаева, в 1958 г., сотрудник Совета Тагиров, владевший татарским языком и часто проводивший прием мусульман, дал отрицательное заключение на обращение главы исполнительного органа общины Хамзи Ай-сина о переносе женских собраний в Московской Соборной мечети с пятницы на четверг. При этом Тагиров ссылался на мусульманские обрядовые правила проведения пятничных намазов>1470>>1471. Тагиров выступал и в качестве переводчика с татарского в ходе приема, проводимого другими работниками Совета. В конце брежневской эпохи в Совете заведующим отделом по связям с мусульманскими странами работал кадровый дипломат Башир Мальсагов, уроженец Чечено-Ингушетии. В тот же период первым заместителем председателя Совета по делам религий был выходец из Башкирской АССР, татарин Махмут Рахманкулов, отличавшийся подобно Нуруллаеву весьма гибким подходом к официальным мусульманским структурам>1472>.
Весьма информативная докторская диссертация А.А. Нуруллаева выходит за рамки данного анализа, поскольку была защищена уже в эпоху перестройки, в 1990 г.>1473>>1474 Однако больший интерес представляют его многочисленные работы, опубликованные в 1970-80-е гг., то есть во время активной работы в Совете по делам религий. Ценность их - в максимально допустимом изложении получаемой Нуруллае-вым информации, высоком уровне обобщения, в публикации уникальных источников - например, фрагментов проповедей имамов мечетей. В частности, большое место в книгах Аширова/Нуруллаева занимала проблема «мусульманского модернизма», стремление Духовных управлений осуществить ревизию ряда мусульманских обрядов (особенно «неисламского» происхождения), совместить социалистические идеи и программные партийные установки с духовнонравственными основами ислама.
Стоит отметить, что советские религиоведы, анализируя положение и выявленную ими «эволюцию» мусульманской религии в СССР, как правило, упускали из виду такое сложное и достаточно масштабное явление, как исламский социализм (и это происходило, как будет показано ниже, не случайно). В то же время советские востоковеды, специалисты в области истории и текущего положения стран мусульманского мира, напротив, большое внимание уделяли изучению данного идеологического феномена. Так, востоковед А.И. Ионова в весьма информативном справочнике «Ислам», опубликованном в 1983 г., отмечала, что исламский социализм представляет собой «широко употребляемый в настоящее время термин, обозначающий представления о том, что мусульманская религия заключает в себе основы социальной справедливости и, следовательно, принципы социалистического развития»>1475>. Между тем концепция исламского социализма, на наш взгляд, имела определенное отношение к исламу в СССР.
Как известно, идеи исламского социализма получили большое распространение уже с начала XX в., однако особое развитие имели в ходе антиколониальной борьбы, обретения многими государствами мусульманского мира независимости и в условиях выбора ими дальнейшего пути развития. В значительной мере опыт интеграции мусульманской и социалистической идеологий был представлен и ранее, в том числе в работах и практической деятельности видного татарского политического деятеля начала XX в. Мирсаида Султан-Галиева (1892-1940). Примечательно, что идеи М. Султан-Галиева во многом повлияли на складывание мировоззрения лидера национально-освободительного движения в Алжире Ахмеда бен Беллы. При этом с точки зрения марксистко-ленинской идеологии исламский социализм не был социалистическим учением в чистом виде. Было очевидно, что он больше опирается на религиозную составляющую, нежели на идею классовой борьбы. Так, например, различные концепции исламского социализма предполагали эволюционный путь развития общества, не стремясь к построению бесклассового общества, т. е. допускали возможность существования классового мира, неприемлемого для ортодоксального марксизма.
Можно предположить, что с начала 1960 х гг. идеи исламского социализма стали стремительно распространяться в качестве ведущей доктрины официальных мусульманских структур в СССР. Именовать это «исламским социализмом» можно скорее лишь условно - слишком значительной была специфика местного, собственно советского влияния на эти идеи. Вероятно, все это правильней определить в качестве «социалистической актуализации» положений мусульманской религии, вызванной мощной индоктринацией и секуляризацией.
