Ислам в России и Евразии XVI - ХХI вв. - [195]
Совторгфлот ответил, что на хадж 1929 г. он уже приступил к привлечению местных авторитетных лиц по согласованию с советским полпредством в Тегеране. Однако он возразил против перевозки паломников «как сельдей в бочке», объясняя, что это нарушение Парижской международной конвенции (по-видимому, 1894 г.). За ее соблюдением следил в Порт-Саиде и Эль-Торе Высший египетский санитарный совет, президентом которого был англичанин>1. Англичане как представители морской державы ловко умели ускользать от международного санитарного режима в пользу своих коммерческих интересов, тогда как советским пароходам приходилось соглашаться с этим режимом под британским контролем.
Хотя советское предпринимательство в сфере хаджа закончилось в 1930 г., но конкуренция советских и английских властей за Хиджаз продолжалась, где ключевым игроком был, конечно, Ибн Сауд. Сильная зависимость местной экономики от купцов Британской Индии заставила саудовцев обложить запретительной пошлиной советские муку и сахар, привезенные по демпинговой цене для усиления советского влияния>1425>>1426.
После перевода Карима Хакимова в Йемен в качестве полпреда в Сане и представителя Всесоюзного объединения по торговле со странами Востока (Востгосторг), Назир Тюрякулов (1892-1937), казах, работавший полпредом в Джедде с 1928 по 1935 г., вынужден был вести переговоры по снятию фактического запрета в течение пяти лет. Саудовцы поставили перед СССР невозможные условия: увеличение советских граждан-паломников, содействие транзиту паломников, а также обеспечение доходов с посвященных благосостоянию Мекки и Медины вакуфов на территории СССР. В то же время они пытались от СССР получить долгосрочный кредит, а от англичан - возмещение убытков, нанесенных запретительной мерой против советских товаров>1427>. Правительство Ибна Сауда стремилось извлечь максимальную прибыль из геополитического соперничества Британской империи и СССР.
Заключение
Организация хаджа 1920-х гг. представляла собой слияние царского наследия и советской политики антиимпериализма. Основной инфраструктурой, которой располагал Совторгфлот, наследник Добровольного флота, служила позднеимперская транспортная сеть, связывавшая Западный Китай, Северный Афганистан и Северный Иран с Хиджазом посредством железнодорожной системы внутри Российской империи и пароходств черноморских портов. Советские власти старались соблюдать ратифицированные царским правительством международные санитарные конвенции. С одной стороны, и царский МВД, и большевистский ОГПУ видели в хадже фактор, дестабилизирующий внутренний порядок, и стремились держать его под строгим контролем, с другой - царские и советские дипломаты смотрели на паломников как на рычаг, способствующий увеличению государственного престижа России/СССР в мусульманском мире. Но, конечно, есть и разница: если до 1917 г. «последнее слово» было за русскими дипломатами служившими на территории Османской империи, то в 1920-х гг. решения принимались непосредственно в Москве.
Советская власть и Центральное духовное управление мусульман, располагавшееся в г. Уфе (являлось наследником Оренбургского магометанского духовного собрания), нашли общий язык на базе антиимпериализма и национального освободительного движения, что позволяло духовным лидерам хотя бы временно сохранить свою политическую значимость в советском обществе.
В то же время значение обширного пространства, которое раньше было поприщем «Большой Игры» с Британской империей, изменилось. Исследования последних лет показывают взаимосвязь Турции, Ирана, Афганистана и Синьцзяна со среднеазиатскими республиками СССР в отношении возраставшей модернизации мусульманского общества>1428>. Оценивая принятый в начале июня 1923 г.
окончательный текст русско-иранского торгового договора, заведующий отделом Ближнего Востока НКИД С.К. Пастухов заявил, что «хозяйственные связи между Россией и странами Востока после октября 1917 г. должны естественно стать отношениями внутри одного экономического организма, противостоящего капиталистическому империализму передовых стран мира»>1429>.
Соперничество с англичанами было ключевой составляющей советского хаджа в 1920-е гг., но теперь при активном содействии со стороны мусульманского населения соседних стран. Представление о «мусульманском мире» как о достаточно монолитном явлении заставляло царских и советских чиновников отправить в Джедду в качестве уполномоченных именно мусульман. Назначение Хакимова и Тюрякулова полпредами демонстрирует последовательную стратегию Советского государства, увязать Гражданскую войну в Туркестане с внешней политикой. Конечно стремление к образованию «одного организма» с Востоком было чревато массой сложностей. Они происходили не только из-за столкновения внутренней и внешней политики по вопросу религии, но и из-за создания союза против империализма с буржуазно-демократическими государствами и даже монархиями. Таким образом, советский хадж 1920-х гг. был одной из попыток большевиков строить антиимперскую империю.
Вячеслав Ахмадуллин
ОПЫТ СОВЕТСКИХ ГОСУДАРСТВЕННО-МУСУЛЬМАНСКИХ ОТНОШЕНИЙ В 1944-1965 гг.
