Искатели счастья - [11]

− Не дождешься! − взвизгнула она. − Немедленно отпусти!

− Пожалуйста. − Поднял я руки к потолку. Она чуть отстранилась и продолжала стоять, в упор глядя на меня.

− Не делай так больше, − прошептала она смущенно, −  пожалуйста. Я ведь тоже живой человек…

− Прости. И я живой. Пока еще.

− Садись, а то котлеты сгорят.

− Да не волнуйся. Если ты даже землю из цветочного горшка мне в тарелку положишь, я все равно слопаю с аппетитом. «Из рук твоих и яд приемлю!»

− А ты можешь быть опасным. − Нахмурилась она.

− Иллюзия. − Замотал я головой, уплетая котлету. − Рядом с тобой, я как теленок на привязи. Скорей, ты для меня представляешь опасность.

− Это какую же?

− Не какую, а чем. Вот этим. − Обвел я вилкой ее изящный силуэт. − Мне всё это очень нравится и притягивает внимание. Так что ведите себя, милая барышня, поскромней. Пожалуйста.

− Сейчас снова полотенцем получишь. − Улыбнулась она.

− Так вот для чего ты меня сюда вероломно заманила? Чтобы продолжить избиение! Всё вам неймётся! Так и мечтаете сжить со свету белого.

− Да, такого сживешь. Где сядешь, там и слезешь.

− Ну, это не совсем так. Особо опасны в этом вопросе друзья. Ты им спину подставляешь, а они так и норовят в тебя полотенцем или еще чем запустить. «Вот так с шутками и прибаутками народ встречает долгожданный праздник».

Потом Зоя читала мне «Барьер» Павла Вежинова и смотрела на меня так, будто слышала мои мысли. А я в это время летал со странной девушкой Доротеей над ночным городом:

«   - Встань, Антоний! - тихо произнесла она. - И не бойся,  я  не  причиню тебе зла.

   Я покорно встал.

   - Дай мне руку!

   Я протянул ей руку. Ее  пальцы  показались  мне  неожиданно  теплыми  и сильными.

   - А теперь, Антоний, взгляни на небо. Ты должен привыкнуть к нему… Скоро, Антоний, ты почувствуешь удивительную легкость. Словно ты стал вдруг воздушным... Молчи... Ответь мне только, чувствуешь ли это, да или нет?

   - Да! - сказал я немного погодя.

   - Вот мы и взлетели, Антоний!.. Расслабься... Не делай резких движений. И главное, не думай ни о чем!.. Вот и все - будь счастлив!

   Голос ее звучал необычайно звонко и мелодично. Я даже не почувствовал, как мы отделились от террасы. Мы летели в вышине, под нами дрожали огни города. Они были нам видны, как с самолета, идущего на посадку. Мы словно плыли среди безбрежного моря огней. И все-таки это было непохоже на  полет самолета, мы не летели, мы парили, как птицы с надежными, крепкими крыльями. Я ощущал и свое тело, и воздух, омывавший меня, словно вода.

   - Тебе не страшно, Антоний? - спросила она. - Да или нет?

   - Нет, нисколько!

   - Хочешь, поднимемся выше?

   - Да!.. Да!..

   Мы летели к звездам, которые становились все крупнее и ярче. Ураганный ветер бил мне в лицо, лоб мой застыл, ноздри расширились. Я не был в  этот миг  ни  бесчувственным,  ни  бесплотным,  ее рука, ставшая, как мне показалось, еще сильнее, еще горячее, крепко сжимала мою. Потом ураган стих, хотя воздух сделался почти пронизывающе холодным. Мы снова парили в вышине, но теперь я видел одни звезды, резавшие мне глаза своими алмазными гранями.

   - Доротея, где же земля?

   - Под нами! - ответила она. - Не бойся, мы летим на спине.

   - Ты летала когда-нибудь прежде, Доротея?

   - Много раз, Антоний.

   - Сколько?

   - Не знаю. Но это не так просто... Мы не  можем  взлететь,  как  птицы, когда захотим.

   Голос ее постепенно слабел. Видно, она была права: нам нельзя было разговаривать. Наверно, это отнимало у нее силы. Мы спускались все ниже и ниже, я уже ясно различал дороги со скользящими по ним огоньками машин. Потом начал различать улицы и площади, даже отдельные здания с их неоновыми коронами. Я ощущал, как ее рука постепенно остывает в моей, как дрожат ее пальцы.

Я почти не заметил, как мы коснулись теплого бетона террасы. Мы не приземлились, а опустились на нее, точно птицы.»

− Чем?.. − начал я и поперхнулся. За окном темнело и я спешил узнать, что дальше. − Так чем же это закончилось?

− Неужели не ясно? − прошептала Зоя. − Она умрет, а он будет страдать.

− Почему именно так! Это неправильно.

− Это жизнь… Слушай.

« - Совершено страшное преступление, - ответил он. - Доротею убили. Спросишь, как? Ее сбросили из окна верхнего этажа или с высокой террасы - такой, как ваша, например. Тело ее изуродовано, кости  перебиты, прости, что я тебе об этом напоминаю...

   У меня потемнело в глазах, хотя я и ожидал, что он скажет нечто подобное. Но я быстро взял себя в руки и спросил:

   - Почему ты считаешь, что ее сбросили, а не она выбросилась?

   - Потому что там, где нашли труп, нет никакого строения. Очевидно, ее перенесли после... А кто мог это сделать, кроме убийцы?

   Он рассуждал, конечно, вполне логично. … Естественно!.. Что еще можно подумать? Неужели нормальный человек мог допустить, что она просто упала с неба?»

− И что дальше?

− Ничего. Просто он испугался и не захотел летать.

«Я вернулся домой. Я чувствовал себя не столько несчастным, сколько безмерно опустошенным. Зачем я не сказал ему правды? Он, конечно, не поверил бы. Решил бы, что я сошел с ума! Ну и что из этого? Разве правда не превыше всего? Какая бы она ни была! Если я погубил ее своим ничтожеством  или слабостью, то какое оправдание мог придумать мой злосчастный рассудок?