Александр Петров
МОЙ ДВОРЕЦ
повесть
Не видел
того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил
Бог любящим Его
1-е Послание апостола Павла к
Коринфянам 2,9
И вознес
меня в духе на… высокую гору, и показал мне великий город, святой Иерусалим,
который нисходил с неба от Бога
Апокалипсис
21,10
Над небом голубым
Есть город золотой
Анри
Волохонский
Новый день грянул бравурными аккордами Первого концерта
Чайковского. С тех пор, как я обнаружил в нашей стереосистеме функцию
будильника, просыпаюсь уже не под звон, режущий нервы и ухо, а под великую музыку.
Рука сама нащупала на черном корпусе кнопку сети, указательный палец скользнул
по ней – и музыка весеннего пробуждения улетела. Осталась липкая знойная тишина,
которая не успокоила и не обрадовала.
О, эта многоликая и таинственная тишина! Когда ты в порядке,
она приходит желанной гостьей, окутывает твои плечи невесомым пледом, окружает
тебя уютом оазиса в пустыне и разливает в душе сладость нектара. Сегодня ничего
подобного не наблюдалось, из чего я сделал вывод, что наступила пора сделать
что-нибудь такое, что привнесло бы в моё размеренное существование пульсацию
жизни, которая только что звучала из колонок музыкального центра.
В тот утренний час, пока я сидел на краю кровати и
разглядывал тапочки, жизнь представилась мне отнюдь не привычным восхождением
по ступеням вверх, но застывшей на поверхности лесного болота зеленоватой
ряской. Пока я чистил зубы и пил кофе, мои глаза рыскали по дому, мой все еще
дремлющий разум вяло искал что-то, о чем и сам не догадывался.
– Если ты сходишь за квасом, – раздался мягкий голос Нюры из-за
спины, – я приготовлю окрошку.
Присел я на минутку и решил привести в порядок свой разум, о
поверхность которого только что ударился камень внешнего раздражителя,
издевательски попрыгал, рассеивая по зеркалу теплой густой воды растекающиеся
круги смятения. Наконец, камешек ушел под воду, круги на воде растаяли и
установился первозданный покой. А что, может быть, в этом есть какой-то
подспудный смысл? Не всегда плохо то, что мы не планируем, если принять чьё-то
решение как должное, как шанс. Что ж, пусть будет так.
– Может, на всякий случай, тебе шубу прихватить?
«На дворе тридцать один градус жары, какая там шуба!» –
хотелось воскликнуть, лицедейски воздев руки к потолку. Но, взглянув на лицо
Нюры, я понял, что это была шутка: если ты будешь так долго собираться и ходить
за квасом, может наступить зима, и в таком случае тебе понадобится шуба, чтобы
не замерзнуть – вот, что пытались сообщить мне ироничная улыбка, выгнутые дугой
густые брови и поза одалиски, прислонившейся к дверному косяку с подергиванием
ноги в домашнем шлепанце виде мордочки Микки Мауса.
Чтобы довести шутку до логического конца, мне теперь
придется взять с собой шубу. Вообще-то это меховое изделие согласно этикетке
называлось «Тулуп овчинный, выделанный», но мы уважительно называли именно так:
шуба. Сколько раз гостям преподносилась фраза: «Ах, какая у нас шикарная шуба!»,
после чего они фантазировали на тему переливчатости меха, густоты подшерстка,
ну и конечно – цены с большим количеством нулей. Когда же им приносили
старенький тулуп, вздох облегчения прохладным ветерком пролетал по воздуху
гостиной, где возвышался стол с гостями и салатами. Давно замечено: людям
больше нравится не завидовать чужому богатству, а сочувствовать нищете. Шуба
наша тихо и мирно висела круглый год на вешалке у входной двери. Мы её не
прятали в шкаф, потому что часто пользовались: то укутывали ею кастрюлю с
гречневой кашей, то прохладными ночами я накидывал её на плечи, когда выходил
на балкон, то укрывал мерзнущие ноги жены, а то лежал на уютно-мягком и упругом
меху и смотрел в потолок, что-нибудь обдумывая.
Я стоял у раскрытого шкафа и, задумчиво покачиваясь
корпусом, выбирал одежду, более всего подходящую к условиям предстоящей
экспедиции. На самом деле, кто знает, что может случиться, как изменятся
погодные условия или в какую переделку могу я попасть. Время на дворе непростое,
если судить по телевизионным новостям, которые врываются в дом, приносят страх
и желание зарыться поглубже в землю. После долгих примерок я выбрал брезентовый
костюм грибника и туристические ботинки на рифленой подошве. В рюкзак засунул туго
скрученную шубу, японскую палатку, по карманам рассовал нож, консервы, спички,
соль и бородинский хлеб, оставшийся от вчерашнего горохового супа. Потом
подумал и на всякий случай прихватил зубную щетку.
Нюра наблюдала за моими действиями с невозмутимостью палача,
терпеливо пережидающего последние шаги приговоренного. Я с благодарностью
улыбнулся и в который раз отдал ей должное: только эта женщина с поистине
ангельским характером могла столько лет терпеть в доме столь непрактичное
существо как я. Потом еще подумал и прихватил термос с крепким чаем, рулон
туалетной бумаги, дневник, карту, справочник туриста и роман Стругацких «За
миллиард лет до конца света» – именно эта книга более всего соответствовала
задачам экспедиции: там такой же зной и люди в экстремальных условиях поиска
истины.
