До жилого квартала «Алые паруса» они с Чайкиным добирались на старенькой «Ладе» Завадского, который в кои-то веки приехал на работу на машине. Завадский всю дорогу ворчал и периодически матерился, проклиная себя за дурацкую идею отправиться в путь на автомобиле. Пробка, в которой они застряли, отняла у них втрое больше времени, чем если бы они поехали на метро.
И все же с горем пополам по прошествии сорока минут они подъехали к роскошному кварталу, состоящему из нависших над рекой небоскребов. Неожиданно дорогу преградил шлагбаум. Завадский открыл окно и яростно вдавил пальцем кнопку переговорного устройства.
— Слушаю, — раздалось из динамика.
— Полиция, — крикнул гораздо громче, чем нужно, Завадский.
— А я министр обороны, — ответил динамик.
— Слушай, ты! — рявкнул побелевший от ярости капитан. — Я щас снесу к чертям этот твой шлагбаум, а потом еще и привлеку тебя за препятствие сотрудникам органов при исполнении.
— Документы предъявите.
— Куда я их тебе предъявлю?
— Прямо перед вами камера.
Завадский выдернул из кармана удостоверение и, вытянув руку, показал документ.
— Проезжайте.
Шлагбаум бесшумно поднялся, открывая проезд. Завадский в очередной раз матюгнулся и вдавил педаль газа до упора. Колеса автомобиля печально взвизгнули, прокрутившись на месте, и «Лада» влетела на территорию жилого комплекса, оставив на асфальте перед шлагбаумом две черные полосы от шин.
Чайкин сидел, молча вцепившись в ручку над головой, до тех пор, пока Завадский не затормозил у сверкающего в лучах заходящего солнца корпуса.
— Вы к кому? — строгим голосом поинтересовался бдительный охранник в черном костюме.
— К Мардасову, — ответил Завадский, едва сдерживая ярость на всех этих бесконечно любопытных привратников.
— Его нет дома.
— А то я не знаю! Мы к его жене, Ангелине Чеховой.
— По какому вопросу?
Чайкину показалось, что сейчас Завадский выхватит уже не удостоверение, чтобы помахать им перед носом у дотошного охранника, а пистолет из наплечной кобуры, и поспешил сам вытащить свою «ксиву».
— Полиция, — сказал он. — Спецоперация ФСБ.
Охранник, было приподнявшийся навстречу непрошеным гостям, снова сел на место.
— Спецоперация ФСБ? — переспросил Завадский в лифте.
— Ну да, — ответил Чайкин. — Для солидности.
— А при чем тут ФСБ?
Чайкин пожал плечами.
— М-да, — произнес Завадский. — Узнаю методы твоей тетушки.
— Она мне двоюродная бабушка, — поправил Чайкин.
— Тем более. Ну да ладно, главное — сработало.
Мелодичный звонок сообщил, что они прибыли на нужный этаж, и двери бесшумно распахнулись.
Ангелина Аркадьевна Чехова оказалась высокой стройной брюнеткой средних лет, с красивым лицом и пронзительным взглядом больших серых глаз, никак не вязавшихся с ее восточной внешностью. При взгляде в эти глаза оба, и Завадский, и Чайкин, словно онемели.
Открыв дверь, Чехова несколько секунд изучала незваных гостей, затем, отступив в сторону, пригласила их войти.
— Здравствуйте, — наконец опомнившись, сказал Завадский. — Мы из полиции…
— Я догадалась. Обувь можете не снимать. Проходите.
Повернувшись к ним спиной, она направилась в комнату. Чайкин, который уже успел стянуть с себя один ботинок, попытался снова надеть его, но ботинок с завязанными шнурками никак не хотел налезать обратно, а возиться с ним было некогда, поэтому Чайкин так и поковылял с наполовину надетым ботинком вслед за благоразумно отрицающим всякую поспешность Завадским.
Они вошли в большую гостиную. Чехова уже расположилась в широком велюровом кресле, закинув ногу на ногу, отчего ее темно-синий, с восточным рисунком, шелковый халат слегка распахнулся, открывая взору тонкое колено и безупречную лодыжку цвета слоновой кости. Она кивком указала на такое же кресло напротив, куда сразу же и уселся Завадский, оставив Чайкина, словно пажа, стоять рядом.
— Ангелина Аркадьевна, — начал разговор Завадский, — мы должны сообщить вам, что…
— Что мой муж скончался?
— Да, а откуда вы…
— Неужели вы думаете, что в окружении моего супруга не нашлось доброжелателей, которые сразу же поспешили сообщить мне эту приятную новость.
— В каком смысле «приятную»? — икнув, спросил Чайкин.
Чехова не удостоила его ответом, лишь мельком взглянула на молодого оперативника.
— Значит, вы уже все знаете? — уточнил Завадский.
— Ну, по всей видимости, пока не все. Только то, что мой муж выбрал самое подходящее место, чтобы отбросить копыта, а в его убийстве обвиняют беднягу Фраймана.
При словах «отбросить копьгга» Завадский и Чайкин переглянулись.
— А вы считаете, что Фрайман не мог? — спросил Завадский.
— Я вас умоляю! Вы же видели Ваню… Ивана Абрамовича.
— Ну, внешность бывает обманчивой.
— Я знаю его сто лет. Они с Мардасовым все жизнь работают вместе… работали. Фрайман даже комара убить не может — просто смахнет, если тот присосется. А уж если случайно прихлопнет, так прощенья просить будет. Нет! Не верю.
— М-м-м, позвольте еще один вопрос. Вы знали о связи вашего мужа с женой Фраймана?
— О какой еще связи?
— Об интимной, — вставил Чайкин, чем заслужил неодобрительный взгляд Завадского.
— Вы что, смеетесь? Мардасов и Леля?
— У нас имеются сведения… — не обращая внимания на протестующий жест Завадского, продолжил Чайкин.
