— Ассалому алейкум! — поздоровалась с ними Екатерина Андреевна.
— Уах! — воскликнул Сархат, который настолько увлекся спором со своим молодым коллегой, что даже не заметил, как Екатерина Андреевна подошла к ним. — Ва-алейкум ассалом!
— Пиривейт! — широко улыбнувшись, воскликнул Анзур.
— Не «пиривейт», — осадил его Сархат, отвесив звонкий подзатыльник, — а «зыдыраствуйте».
— Зыды… сте, — потупившись, пробормотал Анзур.
— Ах, Сархат! — покачав головой, сказала Екатерина Андреевна. — Вы очень строги к своему племяннику.
— Унущат пилимянник, — уточнил Сархат.
— Да, да, внучатому племяннику. Я помню. Как мой Андрюша. Вы мне лучше расскажите, что у вас туг произошло?
— Ай, беда! Ай, беда! — запричитал Сархат, а Анзур согласно закивал. — Савсем плох! Ощен плох!
— Да кто плох?
— Нащалник плох.
— Начальник? Какой начальник? Гостиницы?
— Нет! — хором ответили Сархат и Анзур.
— Ничего не понимаю. Говорите уже толком! — начиная терять терпение, потребовала Екатерина Андреевна.
— Дуругой нащалник. Суда хадил, многа щелавек брал, кушал, водка пил, тувалет хадил и…
— И что?
— Бисмилля-рахман-рахим, — сказал Сархат, демонстративно скрестив руки на груди и закрыв глаза.
При этом он выпустил метлу, и она шлепнулась на землю, едва не задев Екатерину Андреевну.
— Понятно, — пробормотала Романова и без дальнейших расспросов устремилась внутрь «Славянки».
В холле гостиницы было шумно. Возле входа в банкетный зал толпились люди: мужчины в костюмах, женщины в длинных платьях темных тонов.
«Вечеринка», — подумала Екатерина Андреевна и огляделась.
Мимо проходил знакомый сержант полиции и приветливо кивнул любопытной пенсионерке. Она ответила ему обворожительной улыбкой и поманила к себе.
— Нет, пока ничего не знаю, — ответил он на вопрос Екатерины Андреевны. — Разбираются.
— Завадский?
— Завадский и ваш.
— Нуда, куда же они один без другого!
— Только вы тут лучше не ходите, — предостерег сержант. — Завадский с самого утра злой как собака.
— Хм, похоже, у него каждое утро начинается одинаково.
Екатерина Андреевна поблагодарила сержанта и подошла к стойке администратора, над которой, как это теперь заведено во всех гостиницах, красовалась иноземная надпись «Reception». За стойкой никого не было, однако, перегнувшись, Екатерина Андреевна увидела, изогнутую спину в малиновой униформе.
— Здравствуйте! — поздоровалась Романова.
Спина вздрогнула и замерла, а через мгновение резко распрямилась, явив перепуганное, напоминающее цветом униформу, круглое милое личико, обрамленное копной золотистых кудряшек.
— Здравствуйте, — осипшим голосом произнесла девушка с бейджиком «стажер» на груди.
— У вас здесь что-то произошло? — словно бы между делом поинтересовалась Екатерина Андреевна.
— Я… не знаю.
— Полиция, «скорая»…
— Да, наверное. Только я ничего не видела.
— А кто-нибудь из ваших коллег видел? — продолжала допытываться Романова.
В ответ девушка лишь пожала плечами и, извинившись, снова полезла под стойку.
Поняв, что здесь ничего не добиться, Екатерина Андреевна направилась к толпящейся у входа в банкетный зал публике. Стараясь не привлекать внимания, она сперва прошла мимо, потом вернулась и пристроилась возле пары очень уж молодящихся дам в совершенно, на взгляд Екатерины Андреевны, не подходящих их возрасту платьях с откровенным декольте и с броским макияжем, словно у молодых кокоток. Одна дама была весьма в теле, но ее полноту компенсировал роскошный бюст, отвлекающий взгляд от прочих недостатков фигуры. Другая, напротив, была худа и высока как каланча, бюст отсутствовал напрочь, на обнаженном декольте резко выделялись острые ключицы. Но эта дама обладала пышной каштановой гривой, что тоже являлось своего рода магнитом для мужских взоров, будто заслоняя собой все, что было в ней непривлекательного.
— Я вам точно говорю, — шепотом произнесла каланча.
— Подумать только! — воскликнула толстуха, и бюст ее заколыхался, словно молочный пудинг.
— Я тоже сперва не поверила.
— И давно это у них?
— Давно. Говорят, она чуть не каждый день к нему в кабинет бегала.
— А что муж? Как же он терпел?
— Фрайман? Я вас умоляю! Что может этот хлюпик против Мардасова? Где он, и где Мардасов.
— Но, выходит, все-таки не выдержал, раз убил.
— Наверно, допекло. Сколько ж можно терпеть, как твой начальник с твоей женой…
— Так она же уволилась.
— Ну, уволилась. Может, они и вне работы…
— Простите, пожалуйста, — неожиданно встряла в разговор Екатерина Андреевна, — а вы уверены, что это правда?
— Ну конечно! — обернувшись, воскликнула каланча. — Вся фирма об этом знает… А вы из какого отдела?
— Я из протокольного, — заговорщическим тоном сообщила Романова.
— У нас есть такой отдел? — удивленно спросила каланча пухлую обладательницу роскошного бюста.
— Ну, раз говорят, значит, есть, — ответила та.
— Да уж! — произнесла Екатерина Андреевна, отходя от парочки сплетниц.
— А вы куда? — спросила рыжая. — Просили же не расходиться.
— Да я на минутку. Мне надо.
— Так туда же все равно не пускают.
— А я в запасной.
— Тут что, есть запасной? — вновь обратилась с вопросом к пухлой собеседнице каланча.
— Ну, раз говорят, значит, есть, — пожав плечами, ответила та.
