Аркадий Аркадьевич чувствовал себя хорошо. Не верилось, что головная боль так вот неожиданно пропадет.
— Твое имя?
— Мое? — Свой не ожидал такого вопроса, но не мог сообразить, говорить истинное или соврать.
— Свое я знаю, — кивнул Кирпичников. — Твое.
— Вы Меченого взяли?
— Зачем тебе?
Свой промолчал.
— Имя.
— Кирилл Можаев.
— Кирилл, значит. Что, Кирилл, поведаешь мне: с кем и зачем ты приехал в столицу?
— Если Меченого взяли, то, видимо, все уже знаете.
— Господи, что вы за люди такие! Крутитесь ужами, пока друг дружке ногу подставляете и гадаете, что соучастник уголовке поведал. Так?
— А что на себя лишку брать? — Слова Можаеву давались с трудом. Ключица ныла, и бандит кривился при каждом слове.
— Мне от тебя много не надо, расскажешь и пойдешь к доктору, а если будешь молчать, пеняй на себя. Мне перестрелки среди белого дня, практически в центре города, не нужны, да и бандиты, — Аркадий Аркадьевич указал пальцем в Своего, — в сущности, тоже. Мне только в отчете надо одну фразу добавить: убит при задержании. Делов-то? — начальник уголовного розыска скривил губы в улыбке. — Поверь, чернил у меня хватит.
Можаев сглотнул слюну.
— Что вы хотите?
— Сколько вас приехало в столицу?
— Четверо, — Можаев ответил сразу, без раздумий.
— Кто?
— Я, Меченый, Иван и Викеша.
— Викеша — это который на телеге ждал?
— Да.
— Иван, как я понимаю, это тот, кто при перестрелке пулю получил?
— Он.
— Больше никого не было?
Свой покачал головой.
— Как полные имена и фамилии Викеши и Ивана.
— Я не интересовался, да мне и без надобности.
— Хорошо, а тебя как прозвали?
— Свой.
— Что Меченый про дело говорил?
— Что верное, что только оружием напугать, так сами в телегу все погрузят.
— Про хозяина магазина что-нибудь говорил?
— Сказал, что иностранец с большой мошной.
— С кем Меченый в столице встречался?
— Не знаю, он сам уходил, сам приходил, нас к своим делам столичным не прилаживал. Говорил только по делу и ничего лишнего. Меченый — он сам в себе, скрытный.
— Так.
Кирпичников вызвал конвойного, приказал отвести Своего в камеру и вызвать еще раз врача. Аркадий Аркадьевич и сам не понял, для чего приказал привести Можаева. Может быть, проверял сведения, выданные Меченым, чтобы сопоставить и понять, всю правду тот сказал или нет.
В одном деле оказалось множество нитей: и Меченый, действующий по принципу «вор у вора дубинку украл», и Бабар (ладно бы скупал картины и ценности, но ведь организует кражи с помощью еще одного бандита, Митяя Одноглазого), и исполнители. В какой яме их искать?
5
Аркадий Аркадьевич поднял телефонную трубку и назвал номер. После соединения ответил адъютант.
Кирпичников представился.
В голосе офицера звучало обычное равнодушие, столь присущее пресыщенному жизнью и исполнением желаний человеку.
— Николай Константинович выражает вам благодарность за столь быстрое завершение дела.
— Но…
Аркадий Аркадьевич прямо-таки видел перед собой улыбающееся лицо, тонкие усики над бескровными губами и ехидные огоньки в глазах.
— Нам известно все происходящее в столице, хотя Николай Константинович выражает беспокойство, что в деле замешан подданный иностранного государства, воевавшего с нами рука об руку.
Кирпичников не ответил, а только сильнее сжал телефонную трубку.
— Аркадий Аркадьевич, в соседнем краю, — адъютант старался избегать нового названия Эстляндской губернии, — произошло преступление, и вам поручено произвести следствие по убийству.
— Я могу послать сотрудников для проведения дознания?
— Александр Федорович высказал пожелание, чтобы именно вы провели следствие.
— Понятно, — проговорил начальник уголовного розыска, поправляя очки.
24 февраля 1918 года Эстляндская губерния, как и соседние Лифляндская и Курляндская, провозгласили, с попустительства слабых на тот момент центральных властей, республики в составе Российской державы. Эстляндская стала называться Эстонской, Лифляндская — Латвийской, а Курляндская — Литовской.
Каждая из вновь образованных национальных республик имела парламент или сейм, своего президента, но с полным подчинением Верховному Правителю. Заключение договоров с другими странами без соответствующей резолюции считалось изменой и каралось согласно закону.
Вновь образованные страны не могли иметь армий, хотя милиция всецело находилась в их руках. Старых сыскных сотрудников, ныне переименованных в уголовных агентов, сократили и заменили национальными кадрами, но те не имели практического опыта и поэтому в громких делах просили помощи центральных властей.
— Где? — коротко спросил Кирпичников.
— Эстляндский край. — Адъютанта передернуло, он до сих пор считал ошибкой придание окраинным краям самостоятельности. Ему импонировало прежнее название — Российская Империя.
— Город?
— Между селениями Лонтовой и Хатермяэ… — На последнем слове офицер споткнулся и шепотом выругался, потом продолжил: — Находится хутор Ватермяги, и там убиты все жители.
— Сколько? — Аркадий Аркадьевич понимал, что сам адъютант ничего не знает, а передает ту информацию, что предоставили.
— Шесть, в том числе два малолетних ребенка.
— Когда выезжать?
— Сегодня.
— Сколько сотрудников я могу взять с собою?
