Искандер-наме - [15]

И узоры ковра, словно лалы горя,

Разогрели подковки сапожек царя.

Словно россыпи гор и сокровища моря

Воедино слились, весь чертог разузоря.

Поглядев ни посла — и медлителен он,

И пред ней не свершил он великий поклон,

Как пристало послу пред царицей иль шахом —

Нушабе была смутным охвачена страхом.

«Расспросить его должно, — решила она, —

Что-то кроется здесь! В нем угроза видна!»

Но окинув гонца взором быстрым, как пламень. —

Так менялы динары бросают на камень, —

Лишь мгновенье она колебалась. Посол

Приглашен был воссесть рядом с ней на престол.

Был достоин сидеть он с царицею рядом.

Узнан был Искендер ее пристальным взглядом.

Семь небес голубых восхвалила жена

И восславила вслед Миродержца она,

Но догадки своей не открыла, нескромной

Не явилась и, взор свой потупивши томный,

Не сказала тому, кто смышлен и могуч,

Что в руке ее к тайне имеется ключ.

Искендер, по законам посольского чина,

Как почетный гонец своего господина,

Восхваливши царицу прекрасной страны

И сказав, что ему полномочья даны

Тем царем, что велик и чья праведна вера, —

Начал так излагать ей «слова Искендера»:

«О царица, чья слава сияет светло,

Чье величье — величье всего превзошло,

Почему, хоть на день свои  бросив угодья,

Ты ко мне повернуть не желаешь поводья?

Иль я слабость явил, что презрен я тобой?

Иль нанес тебе вред, что полна ты враждой?

Где отыщешь ты меч и тяжелый и смелый,

Где отыщешь ты метко разящие стрелы,

Что спасли бы тебя от меча моего?

Путь ко мне обрети. Он вернее всего.

На пути в мой шатер запыли свои ноги.

Устрашись! Мне подобные могут быть строги.

Если я по путям твоим вздумал идти,

Бросив тень своей мощи на эти пути, —

Почему к моему не пришла ты престолу?

Почему не склонила главы своей долу?

Ты, царица, подумала лишь об одном:

Ублажить меня снедью, плодами, вином,

Блеском утвари ценной, — я принял все это,

Но и ты не отвергни благого совета.

Сладко видеть тебя с твоим блеском ума.

Всем даруешь ты счастье, как птица Хума.

Размышлений дорога премудрой знакома,

К нам ты завтра явись в час большого приема».

Замолчал Искендер, и склонил он чело

В ожиданье ответа. Мгновенье прошло,

И раскрыла тогда Нушабе для ответа

Свой прелестный замочек пурпурного цвета:

«Славен царь, у которого мужество есть

Самому доставлять свою царскую весть.

Я подумала тотчас о шахе великом,

Лишь вошел ты, блистая пленительным ликом.

Ты не вестник — в тебе шахиншаха черты.

Ты — не посланный, нет! Посылающий — ты.

Твое слово, как меч, шею рубящий смело,

Ты, грозя мне мечом, изложил свое дело.

Но меча твоего столь высоким был взмах,

Что постигла я мигом, что ты шахиншах.

Искендер! Что твердишь о мече Искендера?

Как же ныне тобой будет принята мера

Для спасенья? Зовешь меня — сам же в силок

Ты попал. Поразмысли, беспечный ездок!

Залучило тебя в мой дворец мое счастье.

Я звезду свою славлю за это участье!»

Молвил царь: «О жена, чей прекрасен престол!

К подозреньям напрасным твой разум пришел.

Искендер — океан, я — ручей, и под сенью

Лучезарной ты солнце не смешивай с тенью.

На того не похож я, царица моя,

У кого много стражей таких же, как я.

Не влекись, госпожа, к размышленью дурному

И Владыку себе представляй по-иному.

Без гонцов неужели обходится он

И посланья свои сам возить принужден?

У царя Искандера придворных немало.

Утруждать свои ноги ему не пристало».

И опять Нушабе разомкнула уста:

«Вся надежда твоя, Миродержец, пуста.

Не обманешь меня: Искендера величья

Ты не скрыл, своего не скрывая обличья.

Величавый! Твои величавы слова.

Шкурой волка не скроешь всевластного льва.

И послам под сиянием царского крова

Не дано так надменно держать свое слово.

Не смягчай своей спеси — столь явной, увы!—

Не склонив перед нами своей головы

Кровожадно вошел бы сюда, и спесиво

Только царь, для которого властность не диво.

Есть еще кое-что у меня про запас,

Чтобы тайну свою от меня ты не спас».

Молвил царь: «О цветущая дивной красою!

Речи льва искажаться не могут лисою.

Пусть тебе я кажусь именитым, но все ж

Я — гонец и с царем Искендером не схож.

Что могу я сказать о веленье Владыки?

Повторил я лишь то, что промолвил Великий.

Ты надменным считаешь послание, но

Разрешать ваши споры послу не дано.

Если резкой тебе речь посредника мнится, —

Вспомни: львом, не лисою я послан, царица.

Есть устав Кеянидов: по царским делам

Ни обид, ни вреда не бывает послам.

Я лишь ключ от замка государственной речи,

Так не бей по ключу, будь от гнева далече.

Поручи передать мне твой чинный ответ.

Я отбуду, мне дела здесь более нет».

Нушабе рассердилась: с отвагою львиной

Вздумал солнечный свет он замазывать глиной!

Загорелась, вскипела и, гневом полна,

В нетерпенье великом сказала она:

«Для чего предался нескончаемым спорам?

Глиной солнце не мажь!» И, блеснув своим взором,

Приказала она принести поскорей

Шелк, на коем начертаны лики царей.

Угол свитка вручив Искендеру, сказала

Нушабе: «Не глядит ли вот тут, из овала

Некий лик? Не подобен ли он твоему?

Почему же начертан он здесь, почему?

Это — ты. Иль предашься ты вновь пустословью?

Тщетно! Своды небес не прикроешь ты бровью».

По приказу жены развернули весь шелк,

Многославный воитель невольно умолк:

Он увидел себя, он узрел — о коварство! —

В хитрых дланях врага свое славное царство.