Светочка прибежала, когда он пересчитывал завитушки в пятнадцатый раз.
Тихонько подкралась к кровати, увидела, что муж спит, и стала неслышно сновать по комнате. Ровно дыша, Саша слышал, как она сбегала в ванну. Потом сидела перед зеркалом, расчесывала волосы, чуть слышно напевала. Звякала флакончиками. Шепотом ойкнула, уронив на пол щетку.
И, наконец, раскопав край одеяла, пролезла в тепло, хихикая и утыкаясь ему в поясницу пушистой головой. Обхватила ледяными ладошками и, покусывая Сашкину спину, постепенно подобралась к шее.
— Соня, просыпайся! Сколько можно дрыхнуть? — говорила сначала шепотом, потом погромче, — чего это ты такой холодный? Замерз? Бессовестный! А кто меня согреет? Щас за это спою прямо в ушко!
Сашка вздохнул, отвернулся от завитушек и крепко обнял Светочку руками и ногами.
Сверху раздалось ноющее верещание.
— Ну вот! — Светочка тепло задышала ему в грудь, — снова завелся, инвалид-стахановец! Точно, сегодня поднимусь на пятый и разборки устрою! Он тебе спать не мешал, пока меня не было?
— Нет, кутенок, не мешал. Ну его, не ходи. Хочешь, на выставку поедем сегодня? А потом — в кафешке посидим?
— Не-ет! — Светочка вывернулась, потянулась и прижалась спиной к его животу. — Не хочу никуда! Дома лучше! Давай целый день валяться, идет?
— Идет! — Сашка старательно улыбнулся Светочкиному затылку. Представил себе хмурого небритого дядьку с дрелью. Его беспрерывно пилит толстая жена в грязном фартуке. Снова и снова заставляя — сверлить, строгать, приколачивать…
Пока представлялось плохо.
