Иноземцы в России XVI–XVII вв. Очерки исторической биографии и генеалогии - [40]
Наиболее вероятно, в Москве в период судебного разбирательства Андрей Барнешлев повидал родных — Деремонтовых, возможно Марселис. Не исключено, что он получал от них помощь или советы по ведению судебного процесса. (Петр Марселис являлся постоянным консультантом правительства в коммерческих вопросах, например, был привлечен властями к составлению Новоторгового устава 1667 г.[329]) Но наибольшее значение в его жизни сейчас, конечно, имел другой человек. Лишившись крестного отца — ушедшего из жизни А. Ф. Пашкова, — иностранец теперь всецело полагался на якутского воеводу. Очевидно, что в этот период жизни И. Ф. Голенищев-Кутузов заменил Вильяму Барнсли Петра Марселиса. «Кум» играл в его жизни ту же роль, что и когда-то свояк. Новокрещен небезосновательно рассчитывал на протекцию духовного родственника.
Добившись завершения финансовой тяжбы, А. А. Барнешелев не останавливается на достигнутом. Пользуясь пребыванием в Москве и имея возможность лично общаться с чиновниками (например, передавая взятки), он последовательно составил два новых прошения в Сибирский приказ[330]. Безусловно, Барнешлев пользовался и широкой поддержкой покровителей (явной — «кума», быть может, скрытой — родных). В 1664 г. енисейский сын боярский решился заговорить об изменении должности, переводе в другой острог — Баргузинский, но на иной пост и, соответственно, с повышением оклада. Обоснованием просьбы служили как совершенные, так и предстоящие поступки и, конечно, стесненные финансовые обстоятельства. А. А. Барнешлев выражал стремление «учинить (еще большую) прибыль государю». Он выражал сожаление в отсутствие настоящего дела для себя и указывал на не реализованные еще возможности в несении службы государю: «…В дальнюю службу ни разу посылан не был, прибыль государю ему учинить было негде»[331]. «Крещеный» иностранец напомнил и о заслугах. Он просил наградить его за принятие православия, при этом за «иноземство», а также за прежний многолетний труд — «за сибирскую службу». Традиционно челобитную он завершал ссылкой на отсутствие средств для себя и семьи при выполнении государственных обязанностей.
Вероятно, вмешательство И. Ф. Голенищева-Кутузова (а также, видимо, смерть Б. И. Морозова) благоприятно сказались на решении чиновников Сибирского приказа. Впервые А. А. Барнешлеву позволялось покинуть Енисейск, причем с долгожданным повышением. В 1664 г. власти еще раз удовлетворили просьбу А. А. Барнешлева, назначив его казачьим головой в Баргузинский острог[332]. Англичанин направился с 1666 г. на Байкал, следуя по пути первого патрона — А. Ф. Пашкова, а также атамана Ивана Галкина.
Иностранец деятельно трудился в Сибири. Он начал работы по укреплению Иркутского острога, подчинявшегося Баргузинскому[333]. В 1668/69 г. А. А. Барнешлев руководил строительством новых стен Иркутского острога. В 1671/72 г. стал его приказчиком и воеводой. В 1673 г. он был назначен Красноярским воеводой[334], возможно, параллельно с А. М. Сумароковым[335], в том же году основал Еравнинский острог[336].
Назначение на должность воеводы повлекло вступление в московское дворянство. Андрей Афанасьевич Барнешлев, именуемый в документе как «синбирянин», получил чин московского дворянина 9 февраля 1673 г.: «Велено написать ево с ыноземцы, которые служат по московскому списку»[337]. С этого времени (и до 1677 г.) Боярские списки фиксировали его имя с пометой: «В Сибири»[338].
Безусловно, назначение в Баргузин явилось ступенью к дальнейшему продвижению в иерархии чинов. Возвышение шло по нарастающей. В качестве доверенного лица И. Ф. Голенищева-Кутузова Барнешлев быстро восходил по служебной лестнице. При достижении цели Андрей Барнешлев проявлял хорошее знание русских обычаев. Став православным, англичанин повторял поведение «торговых иноземцев». Он воспроизводил привычный ему тип отношений западноевропейских купцов с представителями русской власти. Андрей Барнешлев прекрасно помнил правила, применяемые отцом, зятьями и прочими членами семьи Барнсли — Фентцель — Марселис. В среде иностранцев, долго живших в России, давно уже были освоены принципы ведения торговых операций и хорошо известно о торжествовавшей в России коррупции. Коммерческий успех в России был немыслим без покровителя в правительственной элите и налаженных контактов с русскими чиновниками (в первую очередь Посольского приказа, а затем для него — Сибирского приказа). Вызвать благожелательность вельмож и чиновников следовало подношениями. Для получения решения в свою пользу повсеместно применялись взятки[339].
Представитель семьи Барнсли — Фентцель — Марселис действовал в Сибири согласно усвоенным с детства в кальвинистской семье правилам поведения. Андрей Барнешлев всегда был рад услужить «куму», являвшемуся не только патроном, но и его деловым партнером. В письме из Енисейска к И. Ф. Голенищеву-Кутузову он извещал адресата о посылке со своим человеком (Дмитрием Осиевым) значительного количества привезенных из Москвы дорогих тканей[340]. Не исключено, что источником заморского товара являлись голландские родные. Барнешлев предлагал «куму» отобрать понравившиеся вещи, а все остальные продать в Якутске: «А будет тебе, государю моему, какие товары понадобятца и ты… по цене отдай ему, Дмитрию, собольми, а которой товар тебе… не годен и ты, государь, прикажи променять на мяхкую рухлядь на пупки и на соболи»
