Иноземцы в России XVI–XVII вв. Очерки исторической биографии и генеалогии - [123]

Пример Юрия Трапезундского наглядно иллюстрирует причины «очищения» «греков»[1227]. Можно лишь удивляться отсутствию перекрещивания для самого Юрия (по сохранившимся документам, он избежал церковных наказаний). Надо полагать, иммигрант был осведомлен о практике перекрещиваний и назвал погружение как способ вступления в Церковь. Между тем его насыщенная событиями биография демонстрирует сложные пути православных иммигрантов (или выдаваемых за таковых). Перипетии судеб «греков» в Османской империи и во время странствий по Западной Европе неизбежно вели к церковным отступлениям. Среди светских иммигрантов было немало и авантюристов, к которым, бесспорно, относился Юрий Трапезундский. Остается неясным, кем он был в действительности: турком-мусульманином, православным греком или (как он представлялся в Речи Посполитой) католиком-итальянцем.

Пример украинского казака Микиты Маркушевского отражает отношение московских властей к киевскому православию[1228] и отношение русского общества к украинским казакам — активным участникам событий Смутного времени. Следствие, начатое в Москве Микитой Маркушевским, послужило толчком к составлению «Указа како изыскивати и о самех белорусцех». Указ был принят на соборе 1620 г., где дело казака было вовлечено в споры о правомерности применения к «обливанцам» первого чина. Указ оформил нормы канонического права по отношению к представителям киевской митрополии. Документ определил правила «очищения» украинских и белорусских православных при их вступлении в русское подданство. Как отмечалось, наиболее распространенным требованием Указа являлось перекрещивание. Несомненно, важнейшим являлся конфессиональный аспект «очищений». Проявляется безусловное опасение проникновения униатов в московскую церковь, как и признание действий украинских казаков в Смуту нехристианскими[1229].

Дело Микиты Маркушевского показывает и пересечение границ двух групп иммигрантов: он был православным (или изначально православным) и подданным Речи Посполитой.

В России рассматриваемого периода подданные Речи Посполитой выделялись в отдельную группу, к которой московские власти применяли специальные нормы. Конфессиональный статус иммигрантов из Речи Посполитой не был схож с положением выходцев из Западной Европы. Как отмечалось, на православных иммигрантов распространялся первый чин при вступлении в русскую церковь в силу разницы представлений о критериях чистоты веры в московской патриархии и киевской митрополии. Но и выходцы из Речи Посполитой, придерживавшиеся западного христианства[1230], были лишены выбора. Им не позволялось самим решать, сохранять ли им веру предков или принимать православие. Подданные соседнего государства были лишены в России религиозной свободы. Они были поставлены перед необходимостью повторного крещения. Соответственно, позицию относительно иммигрантов из Речи Посполитой можно охарактеризовать как нетолерантную.

Подобная ситуация дает основания говорить об отсутствии единой позиции русских духовных и светских властей в отношении как восточного, так и западного христианства[1231]. На данном примере проявляется значение не столько вероисповедания, сколько подданства. Очевидно, что по отношению к выходцам из Речи Посполитой действовал не конфессиональный, а политический (принцип политической нации, подданства) критерий разграничения. Восточное христианство делилось для русских властей на Московскую патриархию (члены которой являлись полноправными подданными русского государя) и прочие кафедры (представители которых относились к подданным иных правителей). Западное же христианство в глазах русских властей разграничивалось не столько на католичество и различные ветви протестантизма, сколько на подданных Речи Посполитой и стран Западной Европы.

Жесткую конфессиональную политику властей в отношении выходцев из Речи Посполитой можно объяснить двумя причинами: боязнью бегства, а также доступностью иммигрантов. Русское правительство было уверено в постоянном притоке выходцев из родственной державы. Россия вела с сопредельным государством непрерывные войны, в результате которых захватывались тысячи пленных. Кроме того, никогда не прекращалась и добровольная миграция, вызванная внутренними конфликтами в самой Речи Посполитой. Новые подданные из Речи Посполитой были необходимы, но при условии отказа от возвращения на родину (основного противника России). Представители данной категории изначально лишались возможности вернуться в свою страну. В отличие от иммигрантов из Западной Европы, выходцы из Речи Посполитой не могли получить в России статус наемников и рассчитывать на временный контракт и право отъезда. Им был предоставлен один путь: стать полноправными русскими подданными и навсегда остаться в Российском государстве, т. е. путь переселения. Условием вступления в службу русскому государю являлось вхождение в русское служилое сословие. Соответственно, для лично свободных иммигрантов непременным требованием становилось вступление в московскую церковь. Конфессиональный аспект принятия русского подданства обусловил перекрещивания иммигрантов из Речи Посполитой вскоре после произнесения ими светской присяги.