Иноземцы в России XVI–XVII вв. Очерки исторической биографии и генеалогии - [101]
В период завершения следствия по делу Степана Вольского произошли перемены в русском правительстве: после скоропостижной смерти царя Михаила Федоровича на престол взошел его сын, Алексей Михайлович. Новый государь поспешил завершить затянувшиеся прения с Вальдемаром и переговоры с Габриэлем Стемпковским. Граф, как и посол, получил возможность уехать в Речь Посполитую. Царь и его окружение крайне отрицательно рассматривали несостоявшийся союз принца Вальдемара и царевны Ирины Михайловны. По завершении прений начались преследования сторонников брака (см. гл. 1).
Отношением новой власти к проблеме перекрещивания не преминул воспользоваться Степан Вольский и обратился с новыми челобитными. Дворянину-иностранцу необходим был постоянный дом в столице, он не мог более пользоваться временным жилищем, предоставленным ранее. В 1647 г. Станислав Вольский попытался перевести в свое владение бывшую усадьбу подьячего Большого прихода Ивана Большего, располагавшуюся в центре Москвы: «Двор на Кулишках у Рождества Пречистые Богородицы»[982]. Однако на опустевшее жилище нашелся иной, более родовитый претендент — новообращенный мурза князь Алексей Тинмаметев[983]. В результате выезжему польскому шляхтичу достался лишь «загородной двор» подьячего, находившийся между Покровскими и Фроловскими воротами[984].
К 1648 г. московский дворянин планировал жениться (известно имя невесты — Ефимья)[985], что свидетельствует об ассимиляции. Как знатный иммигрант, Вольский попросил свадебных подарков и яств из царской «казны» для проведения торжества[986]. Монарх продолжал щедро одаривать человека, опозорившего, с его точки зрения, план утверждения «некрещеного» иностранца в русской знати. Все просьбы Станислава Вольского были удовлетворены правительством Алексея Михайловича.
Московский дворянин Степан Иванов Вольский вступил в службу. Он вошел в дворянское ополчение, был приписан (как и Деремонтовы, см. гл. 2) к Белгородскому полку. Последний в данный момент выполнял роль Большого полка. В поход православный поляк выезжал с соответствующим его статусу снаряжением: «На государеве службе буду я на конь, с парой пистолей. Да конь прост, а на коне пара ж пистолей. Да за мною 2 человека на конех с корабины»[987].
Военный участвовал в строительстве оборонительных укреплений Белгородской черты. В 1646 г. Вольский служил в войсках под Мценском, а в 1647 г. — под Белгородом: «вал дьлол и ров копал»[988], за что был поощрен. Видимо это он был пожалован поместьем в Алексинском уезде: жеребьем пустоши Любиково на 97 чети[989]. Доходы от земли должны были заменить выплаты на содержание лошади для походов: «да дана ж мне пустошенька вместо государева жалованья конского корму»[990].
Очевидно, что начало военной карьеры подданного московского государя обусловило переоформление его документов. Из ведения Посольского приказа Станислав Вольский должен был перейти в Разрядный. В 1648 г. подьячие Разрядного приказа обращались в Посольский приказ с просьбой подтвердить размер его оклада: «отписать в Розряд из Посольсково приказу новокрещену Степану Вольскому что государева жалованья поместного и денежного окладу»[991]. Ответ соответствовал принятому на царской аудиенции решению: «Степану Вольскому государева жалованья поместного окладу 700 чети, денег 40 рублев»[992]. Окончательный перевод из дипломатического ведомства в военное произошел 13 сентября 1650 г.[993] Тогда, в числе прочих новообращенных, Вольский был выведен из списков лиц, контролируемых Посольским приказом, и записан в Разрядный приказ. Его поденный корм на 1650 г. составил 10 алтын на день, а также был предоставлен корм на одну лошадь[994].
В 1652[995], 1654[996], 1655[997], 1656 гг.[998] Вольский получал оклад 40 рублей, который ему выплачивался из Устюжской чети[999].
Его содержание осталось неизменным всю жизнь, как и закрепленная дефиниция «новокрещен». В приказной документации московский дворянин устойчиво назывался новообращенным иноземцем. Боярские книги упоминали неофита до 1658 г.[1000] В феврале 1660 г. его поместье уже назначалось вдове Ефимье в качестве прожиточного[1001]. Очевидно, иммигрант скончался в 1660 г. Наиболее вероятно, он погиб в битве при Конотопе или Чудновом[1002].
Судьба Станислава Вольского является ярким примером закабаления с помощью перекрещивания, что типично для этого периода. Вместе с тем, история Вольского необычна фактом прекращения зависимости и положением, которое бывший холоп занял в русском обществе. Она иллюстрирует, помимо норм традиционного права, уникальный путь от холопа до московского дворянина. Столь резкое изменение статуса относится к беспрецедентным случаям. Беглый холоп Станислав Вольский получил чин столичного дворянина, высокий оклад и службу в престижных царских подразделениях. Безусловно, что подобный счастливый конец мог быть не у каждой истории холопа-шляхтича.
Казус Станислава Вольского обращает и проблеме подданства и его теснейшей связи с вероисповеданием. Его жизнь в России воссоздает судьбу русского дворянина польского и литовского происхождения. Станислав Вольский пришел в Россию как завоеватель, в войсках Речи Посполитой. В войне 1654–1667 гг. он оказался на стороне России и погиб, отстаивая интересы второго отечества. Вероятно, в 1645 г., когда шляхтич выбирал подданство и веру, он учитывал возможность непременного участия в войнах с прежней родиной и бывшими единоверцами.
