Иначе быть не могло... - [21]

— Понял я, что и ты, Анатолий, и Николка окончательно стали заготовщиками. Вообще-то работа стоящая. Все равно что разметчик на заводе, который шаблоны делает, слышали о таких? Дело это тонкое. Надо так разумно раскроить лист, чтобы и материал сэкономить, и вещь получить хорошую. Вот и вам надо раскроить кожу, чтобы красивые заготовки вышли, и кожа зря не расходовалась, ее сейчас у нас нехватка. Старайтесь и будете такими, как наш Петро. К нему хоть старый мастер, хоть сам директор, — с уважением…

Числится столяром на заводе, он этому сызмальства учился и все умеет, любую деревянную модель сделает. Вышла из строя червячная пара в помольном цехе, а запасной шестерни нет. Стоим, а потом и горячие цехи станут, кирпича не будет. Вызвал директор в кабинет Петра:

«Сможешь, говорит, сделать модель вот такой шестерни, — видишь, зубья фасонные, ни размеров, ни чертежа нет, а точность нужна большая, иначе — червяк или шестерня не будет вращаться — работают они в паре, понятно?»

«Чего ж не понимать, все понятно. Попробую…»

— И что же вы думаете. Смог-таки шельмец. Точную сделал модель. Отлили по этой модели, обработали шестерню и пошел работать помольный цех. Все говорили, чародей Петро, а он только усмехался: «Какой я там чародей, просто любо мне мое дело, и что ни труднее, то больше стараюсь, а оно и получается». Вот что верно, то верно, любить надо свое дело.

И Иван Елистратович повел обстоятельный разговор о качестве кожи и дратвы, о гвоздях деревянных и железных, об инструменте. Взглянув на возбужденного, разрумянившегося Сергея, пошутил:

— А ты, Серега, небось, скоро и хрустальные башмачки смастеришь. Отец мой, каменщик, бывало, говорил: «Ежели подмастерье, когда ты ему что толкуешь, смотрит на тебя пустыми глазами, ничего путного из него не выйдет, а коли паренек берет в руки кирпич и при этом глаза у него светятся, тот мастером будет. Такой, когда ты ему что покажешь, глазами тебя ест, все сразу хочет схватить». Вот, Серега, и ты такой же, станешь мастером, верю! А дед мой, тоже каменщик, говорил: «Только руками работать — дела не сделаешь, а ежели голову да глаза подключишь — чудо получишь».

От деда и отца унаследовал Иван Елистратович и мастерство, и любовь к своей профессии. Вот уж и сам не молод, а до сих пор повторяет в назидание молодым отцовы слова: «Помни, Иван, кирпич, хотя и молчит, но язык свой имеет: плохо положишь — развалится, быстро — сгорит; а ежели ты к нему с пониманием — он твоим рукам послушен и верную службу сослужит; его любить надо…»

И полюбил Иван Елистратович свою специальность, скоро двадцать пять лет работает каменщиком — добрый мастер!

Утро в нашей рабочей семье начинается с привычных сборов на работу. Обитатели двора заботятся друг о друге, как бы кто не проспал, помогают, если кто-то заболел и не с кем оставить ребенка. На работу выходят почти одновременно.

— Вставай, Оленька, — будит меня жена Ивана Елистратовича, тетя Галя.

В первый же вечер она забрала меня к себе, устроила место для ночлега: «Не стесняйся, девонька, будь, как дома». И все сокрушалась, что я такая худющая, старалась получше накормить. Иван жил вместе с ребятами.

Как только все уходят, принимаемся за работу и мы, два «студента», как сразу же начали величать нас во дворе. Мы тоже трудимся полный рабочий день. Наша работа — подготовка к экзаменам. Предметов много — все надо повторить, а времени в обрез.

Зная, что в математике все важно — от два плюс два до дифференциального и интегрального исчислений, — каждый предмет повторяем с «азов». Сегодня очередь геометрии. «Из всякой точки, лежащей вне прямой, можно опустить на эту прямую только один перпендикуляр…» Теорему знаем назубок, но теперь мы задумываемся о том, что прежде и в голову не приходило: а нельзя ли применить эту теорему на практике, в строительстве? Ведь Иван Елистратович вечером, выслушав наш «отчет», обязательно спросит: «А как это использовать, скажем, в кладке печей?»

Теорема о пропорциональных отрезках наводит на мысль, что и наша подготовка должна быть пропорциональна той громадной заботе о нас, которую проявляют все близкие нам люди. От геометрических понятий переносимся к жизненным и приходим к заключению, что у нас тоже только одна возможность из всех, один «перпендикуляр», — сдать экзамены, выдержать конкурс, оправдать доверие друзей.

Кажется, совсем немного времени прошло после окончания школы, но занимаемся мы уже по-другому, более вдумчиво и серьезно. Рабочая среда, как всегда, помогает нам острее ощущать, как тесно сплетена повседневная жизнь с тем, что заложено в отвлеченных теоретических положениях.

День пролетает быстро. Вот уже и сумерки сгустились над нашим двором, возвращаются рабочие и, перед тем как разойтись по домам, присаживаются на скамейки, закуривают, перебрасываются новостями.

Первым, как правило, вбегает в нашу комнату Толя и обязательно с какой-нибудь песенкой вроде:

Какая погода,

Какая природа,

Какая, ша-ша, тишина.

Буржуи на пляже

И толстые тети,

А я, безусловно, худой…

Это значит, что он очень голоден, но нас врасплох не застанешь. Я уже освоила примус, «шамовка» на столе, и вкусно или невкусно, а миски вылизываются до блеска.