Империя. Цинхай - [181]

Повторяющимися изо дня в день событиями: встречами Сандо с Эмбер, душевными чаепитиями супругов Лау наедине по вечерам, унынием неприкаянной Джессики, не знавшей, куда податься, к кому причалить, но поглядывающей со страхом на Сандо, ожидая, разболтает он рано или поздно, или нет, осень подошла к ноябрю, и наступило первое число.

Генри, насмотревшись на бракосочетание Сокджина и Вики, за ужинами часто вспоминающий об этом и давивший Дами на больную мозоль, определился в своих планах на будущее, и, попросив заранее разрешения на помолвку у дяди, надел на палец Кристал кольцо. Он хотел бы пожениться по весне, но Энди, посчитав, что их с Дами ребёнок родится где-то как раз посредине весны, нашёл это не очень удобным, и попросил отложить до лета. Племянник не стал с ним спорить. Сандо едва сдержал презрительную усмешку. Какой же олух этот Генри! Носит зелёную шляпу[34], и хоть бы хны ему! Даже не подозревает об этом. А Кристал лиса, та ещё кумихо. Но вольный брат и засекреченный золотой пока не видел себе выгоды в том, чтобы разоблачить её. Пусть козырь остаётся в рукаве. К слову о козырях, его сосед Тэкён оказался заядлым картёжником, и они свободные часы убивали за этим занятием, от скуки тренируясь друг на друге мухлевать. Это кое-как отвлекало Сандо от мыслей о Николь, которой он желал переспать хоть с собственным родным братом, лишь бы не с посторонним мужиком, который начал бы похотливо ерзать на ней, заваливаться на неё, трахать её без любви и заботы. Николас сестру хотя бы любит, и Сандо его уважает, ему он, определенно, простил бы извращение в форме инцеста, если бы это пошло на пользу Николь. Но наёмник сомневался, что в голове блондинки остались те нездоровые старые мысли о брате. Она безудержно поддалась страсти, и у неё затмило разум любовью к её первому мужчине.

И вот, первого числа служба охраны сообщила Уоллесу Хо, что приехало две машины из Синьцзяна. Энди с Дами, только-только начавшей заметно набирать вес и прибавившей около трёх килограмм, как раз намечали точный день переезда в сининскую квартиру, когда Уоллес доложил о гостях.

— Ага, снова оживление, которое ты любишь, — улыбнулся Энди супруге, подумав, что это кто-то из детей Дзи-си опять посетил Цинхай. — Кто там прибыл?

— Это деловой визит, — поклонился Уоллес, и, знавший наизусть своего преданного начальника охраны, Энди прочёл на его лице что-то серьёзное.

— Вот как… — не теряясь, чтобы не разволновать Дами, муж извинился перед ней и вышел, выясняя подробности подальше от её ушей. — Кто же это такой деловой?

— Это правая рука Эдисона, Рави.

— Рави? А сам Эдисон? — нахмурился Энди.

— Его среди прибывших нет. — Ощущая что-то неладное, босс синеозёрных бросил:

— Веди его в мой кабинет, сейчас приду туда.

Гостя проводили в тот самый «прозрачный» кабинет Лау, в котором просматривались все углы, не скрывающие засады, камер или подслушивающих. Только здесь Энди вёл важные переговоры и, хотя ему не понравилось, что к нему приехал подручный Эдисона — главарю мафии было не по статусу иметь дело с каким-то там заместителем и помощником, — отказывать в беседе он не стал. Но уже чувствовал, что ситуация складывается недобрая. Что-то стряслось, а что — необходимо выяснить.

Рави был Эдисону бывшим одноклассником, с которым они спелись в старшей школе. С тех пор их дружба перешла в тесный преступный союз, служащий во благо Дзи-си, его бизнесу и укреплению синьцзянской группировки. Единственное, что отличало Рави от лучшего друга и прямого нанимателя, так это умение драться. Помимо такого же затейливого и изощренного ума, как у Эдисона, у него было много лет обучения искусству борьбы за плечами, из-за чего второй сын Дзи-си дополнил функции Рави ещё и ролью собственного защитника. Именно он руководил личной шайкой Эдисона, координировал охрану, направленную, как все понимали, в первую очередь против Николаса Тсе, вражда с которым никогда полностью не угасала, а временами вспыхивала пламенем до небес.

Терпеливо, сложив пальцы домиком, кончиками уперев их друг в друга, Рави сидел на диване, ожидая Энди, и тот не заставил себя долго ждать. Войдя и пожав привставшему молодому мужчине руку, цинхаец сел напротив.

— Итак, Рави, какими судьбами? — без фальшивой улыбки, но достаточно располагающе спросил господин Лау.

— Миссия моя не из приятных, поэтому мешкать не буду. — Рави безразлично произнёс: — Дзи-си разрывает всякие дружеские отношения и договоренности, — видя изначальный немой вопрос в глазах Энди, он добавил: — Поэтому сам Эдисон уже не приехал. Он с подачи отца уже готовится к войне. Я — всего лишь посол. Последний щедрый жест от старого Льва: он предупреждает о начале вражды, о новом этапе соседства Синьцзяна и Цинхая.

Энди не был мальчиком, чтобы эмоционально реагировать, или изумляться каким-то поворотам судьбы, но заявление Рави поразило его, частично шокировало. Не разинув рот, не схватившись за голову и не запричитав, он только ощутил колющий жар в груди, и контрастный ему холод на спине, под светлой рубашкой в тонкую голубую вертикальную полоску. Но всё остальное держалось в его не дрогнувших руках, не выдавало непонимания, растерянности, досады.