Империя. Цинхай - [17]

— Вот как? Так вот кто его невеста? Я слышала, что она у него была, но не знала…

— Да, он встречался именно со мной, — подтвердила девушка.

— Тогда и вы примите мои соболезнования, я знаю, что ими не вернуть покойного, но иногда становится легче, когда поговоришь о ком-то, кого больше нет. Энди, наверное, любит общаться с друзьями своего сына? С кем он дружил? — Дами обвела взглядом всадников, как бы требуя указать ей пальцем, кто из всех был доверенным и приближенным к покойному? Джессика враждебно покосилась на неё и, постаравшись выдерживать миролюбивый тон, промолвила:

— От его ближайших друзей избавились ещё до того, как избавились от него самого. — Что? Вот так просто? Джессика считает, что он убит, а не стал жертвой несчастного случая?

— То есть, вы хотите сказать…

— Я ничего не хочу сказать. Я только знаю, что его лучший друг был убит за год до того, а второй друг исчез за полгода до смерти моего любимого… — Джессика шмыгнула носом, отводя лицо. Что бы она ни подразумевала и ни думала, было похоже на то, что она боится заявлять о подозрениях прямо. — Простите, — и она отъехала к сестре, ворковавшей с Генри, племянником Энди. Тучи сгущаются… в узком кругу есть люди, которые открыто не верят в несчастный случай. Но кого тогда Джессика считает виноватым, убийцей? Генри? Для того чтобы его разоблачить, её сестра решила закрутить с ним роман? Ради мести? Как бы вырвать у них признание? Для этого нужно завоевать доверие. Дами необходимо услышать их кандидата в заказчики, потому что для собственного складывания картинки у неё нет ничего, она не жила здесь и не знала никого. Только свидетели событий в силах предоставить улики или обоснованные обвинения.

Сумерки одарили всех долгожданным спасением от солнца. Кавалькада вернулась незадолго до них, и вот, когда часы пробили время ужина и охранники Дами поменялись на Джексона и Марка, Сандо поспешил на задний двор. Профессиональный интерес подогревал его, лишенного каких-либо амбиций, в которых он упрекнул Джина. Вольному брату на самом деле было плевать, победит он сегодня или нет, ему просто нужно знать, насколько высок его уровень, насколько высок уровень соперника, чтобы чувствовать свои недоработки, знать слабости того, кто однажды может оказаться врагом. Это всё рассматривалось им с точки зрения развития мастерства, и ничего более.

Николас уже ждал в темнеющем воздухе площадки. Улыбнувшись явившемуся, он бросил ему длинную бамбуковую палку и, не откладывая ни секунды, молодые люди сошлись в схватке. Стук дерева о дерево быстро наполнил пространство ощущением вырубки леса. Методично, как топор дровосека, удары звонко разносились между мужчинами. Первые минуты пошли, как разогрев. Прощупывая друг друга и прилаживаясь, прежние соратники, а нынче неблизкие знакомые, Сандо и Николас кружили по щебневому настилу, падение на который будет болезненным, в отличие от привычных песчаных арен для занятий, но таковой тут не нашлось. Младший воин решился на активную атаку первым. Многие бойцы считают, что это плохая тактика, однако Николас когда-то придерживался такой же. Но время прошло, и манера старшего изменилась. Он предпочел приманивать и заманивать, отбивать нападения, пока не поймёт до конца, что же следует ждать от противника? Сандо замедлился и перестал лезть на рожон. Они вновь перешли на позиционный бой, примеряясь палками. Несколько раз конец одной достал плеча Николаса, несколько раз конец другой коснулся плеча и бедра Сандо.

Азарт усиливался. Тем было проще, что подобное тренировочное оружие не могло покалечить, и выносливые мужчины могли себя никак не сдерживать, пробуя силы. Сандо попробовал налететь ещё раз, но Николас успешно перекинул его через себя, закрывшись палкой. Кореец быстро развернулся и сшиб китайца с ног. Тот моментально поднялся и, наконец, сам пошёл вперед. Его руки задвигались так быстро и ловко, что Сандо пришлось здорово напрячься, успевая отводить удары. А они сыпались градом. Умудрившись как-то огреть Николаса по спине, молодой человек изрядно попотел, дивясь и восхищаясь умениями противника. Бывший вольный брат явно не терял времени даром, и его подготовка не только не стала хуже, но улучшилась. Палки закрутились в воздухе, ища лазейку для одоления конкурента. Не переборов силой, перестав давить, Николас подпрыгнул и, переместившись резко в бок, подкосил Сандо, сумев грохнуть оружием так, что золотого развернуло на восемьдесят градусов. Пользуясь этим, Николас тотчас повторил удар, перенеся его на руки, выбил палку у Сандо и, обезоруженного, свалил с ног. Затем последовало угрожающее поднесение тупого конца палки к горлу младшего, которому старший указал тем, что он повержен. Удивленный, но не совсем уж растерянный, Сандо с уважением посмотрел на Николаса, хоть и снизу вверх, лежа на лопатках, но не чувствуя себя раздавленным. Третий сын Большого Босса вдруг просиял, торжественно и лукаво, хотя все те полчаса, что они дрались, на лице его не менялась непроницаемая маска убийцы.

— Кажется, я всё ещё первый?

— Честь быть побежденным таким воином, — признал Сандо. Николас протянул ему ладонь, которую приняли без раздумий, и помог подняться. Отряхиваясь, проигравший не обращал внимание на ссадины на локтях и руках. На Николасе они тоже имелись. Но когда Сандо хотел спросить, в какой школе боевых искусств занимался с тех пор изгнанный брат (некоторые приёмы показались ему совершенно незнакомыми), откуда-то сбоку раздались аплодисменты. Сандо посмотрел на источник звука, и увидел Николь.