Империи. Логика господства над миром. От Древнего Рима до США - [42]

Таким образом, при рассмотрении истории империй следует сочетать концепцию различных источников власти и обе циклические теории, чтобы избежать детерминизма и признать за элитами, принимающими решения, более значимую роль в особенностях прохождения цикла — при преодолении кризисов и в отношении продолжительности верхнего

сегмента цикла. При этих обстоятельствах не следует делать предположений относительно средней продолжительности цикла вообще. Так же и империи, прошедшие лишь один цикл за сравнительно короткое время, следует отличать от сумевших пережить множество циклов, при этом сравнительно долго оставаясь в верхних их сегментах. Примером первого варианта может быть Монгольская империя или же Франция Наполеона I, последнего — Китай и Рим, однако так же и империи османов, испанцев и британцев. При этом чем меньше источников власти есть в распоряжении империи или же чем меньшим количеством этих источников она превосходит своих прямых конкурентов, тем короче представляется цикл; с другой стороны, продолжительность пребывания в верхнем сегменте цикла тем больше, чем больше источников власти предоставляется на выбор. Вместе с вариативностью источников власти одновременно возрастают возможности и принимающих решения элит, которые могут направлять течение циклов и воздействовать на них, ускоряя или замедляя процесс62. Естественно, при этом не следует переоценивать пространство действий элит: то, на что они могут влиять, — это прохождение цикла; выйти из него или же остановить процесс они не в силах.

Ключевую роль для длительного пребывания в верхнем сегменте цикла играет и то, что здесь вслед за Майклом Дойлом мы назовем «августовским барьером»63. Начатые Окта- вианом реформы состояли в основном из трех элементов: Октавиан пытался завоевать доверие римской земельной аристократии, чтобы с ее помощью сломить силу городской олигархии; он имел влияние на административные и конституционные порядки, которые теперь надо было изменить, не вызвав политических кризисов; и он же реорганизовал системы администрации так, чтобы провинции из территорий для самообогащения олигархии превратились в эффективно управляемые части империи. Это была программа, которой

Октавиан укреплял собственную власть и которой собирался покончить с гражданскими войнами, из нее же развивались и фундаментальные основы политического устройства Рима, которые повсеместно считаются концом Республики и началом императорского принципата. Одновременно, однако, он создал и структуры, которые помогли Imperium Romanum просуществовать долгое время. С переходом через «августовский барьер» фаза дикой, бесплановой экспансии империи, а также все связанные с этим внутренние конфликты и гражданские войны были окончены, и римское владычество перешло в состояние стабильности.

То, что Рим по меньшей мере два столетия сможет оставаться в верхнем сегменте цикла, поначалу было менее вероятно, нежели все прочие варианты. После многих десятилетий опустошительных гражданских войн, в которых периферия использовалась как база для завоевания власти в центре, Римская империя постоянно оказывалась в опасности распасться на серию мелких империй, как это было с Македонской империей после смерти Александра. Система триумвирата, к которой Рим многократно обращался, чтобы закончить гражданские войны, указывала на связанные с тремя властителями провинции, бывшие под их владычеством, а из этого нетрудно было дойти и до государств диадохов по македонскому образцу. Напряжение между западом и востоком империи было более чем мыслительной конструкцией. Октавиану, тем не менее, удалось создать для населения провинций внутреннюю связь с империей. Количество войск империи смогли существенно сократить64, а из-за этого упали и затраты на охрану имперского пространства, что сделало возможным облегчение налогового бремени65. Из экспансионистского центра силы в Риме, который после окончательной победы над Карфагеном распространил власть на все средиземноморское пространство со значительными приращениями на северо-западе и юго-востоке, теперь возникла Impe- rium Romanum в качестве гаранта Pax Romana.

В успехе реформ Октавиана, получившего в 27 г. до н. э. от Сената почетное прозвище Август («Возвышенный»), ключевым было создание устойчивой к коррупции административной элиты, при этом он ставил не только на институциональные перемены, но и на глубокие нравственные реформы внутри имперского высшего общества. В новейшей литературе религиозной политике Октавиана и его мерам в отношении нравственности часто придают оттенок глубоко засевшего в нем консерватизма, связывая его с личной системой ценностей императора. Другие указывают на то, что он пришел к власти именно теми методами, с которыми сам же потом так упорно боролся. Связанное с этим обвинение в лживости вполне может быть оправдано с точки зрения моральной когерентности. Но при обновлении и консолидации империи речь идет не о моральной последовательности, а о политическом эффекте66. Устранение коррупции, которая сильно распространилась в республиканской олигархии67, было предпосылкой к тому, чтобы имперский способ изъятия прибавочного продукта, предполагающий механизм захвата трофеев полководцами в своих регионах, а также проконсульскими чиновниками, сменить на регулярное, упорядоченное налогообложение. При этом следовало обеспечить ситуацию, при которой необходимый для этого персонал обладал бы иммунитетом к желанию обогатиться за счет затрат государственной власти и к намерению увеличить свое личное влияние. Именно в этой сопротивляемости коррупции имперской административной элиты и заключалась цель августовских реформ в области религии и общественной нравственности. Данной цели послужили и многочисленные «чистки» в Сенате (конечно, при этом были устранены и не запятнанные пороками противники Октавиана), а также lex Iulia de ambitu