Империи. Логика господства над миром. От Древнего Рима до США - [34]

Переход в социально-политическом устройстве кочевников от традиции к харизме — «выходящему за рамки обычного стремлению подчеркнуть святость или же героизм и образцовость конкретного человека», как определял харизматический тип лидерства Макс Вебер21, — привел к повышению динамизма во внутренней организации племен и кланов, что опять же стало основанием для имперской экспансии. Только так можно объяснить ту чудовищную ярость, с которой конные кочевники, уступавшие по численности, сумели покорить огромные территории и поставить под ярмо другие империи. Из этого же, однако, проистекала и хрупкость степных империй, которые часто не протягивали дольше срока жизни своего харизматического лидера22.

То, что иерархия по происхождению была сменена таким признаком, как военные успехи, объединило до того враждовавшие кочевые племена и сделало их способными к распространившейся на огромные пространства экспансии. Особенно сильно укрепились лояльность и дисциплина, которых всегда так не хватало кочевому миру. Средства, которыми при этом пользовался хан монголов Темучин, затем называвший себя Чингисханом[51], — реорганизация армии, связанная с разросшимися до тысяч подчиненными ему этническими общностями. Их объединяла только лояльность к вождю, а по своим масштабам и составу они были ориентированы в основном на потребности весьма далеких завоевательных походов23. Строптивые кланы и племена могли быть разделены между множеством военных подразделений и тем самым приведены к покорности. Сопротивление приверженцев традиционной родовой иерархии Чингисхан приказывал безжалостно подавлять. Так, консервативные главные шаманы, противившиеся его планам, были поголовно казнены. Присягнувшие на верность хану сообщества должны были также вести войну, чтобы иметь возможность выжить. Они вели отбор трофеев без всякого ограничения, ведь только если была взята богатая добыча, вождь мог распределить дары и пожалования так, чтобы купить на них лояльность своих военачальников. Поэтому Чингисхану пришлось пойти на целую серию рискованных кампаний, а возможности насладиться плодами своей победы у него не было никогда[52].

Чингисхан в целом вполне осознавал вызванную им же самим обязанность завоевывать: «Монголы должны покорить все земли и не должны заключать мир ни с одним народом до тех пор, пока он либо не будет уничтожен, либо не подчинится им»24. И действительно, единство Монгольской империи во главе с великим ханом (каганом), которому обязаны были подчиняться другие ханы, владеющие своей частью империи, могло обеспечиваться лишь до тех пор, пока будет продолжаться экспансионистская политика. Со смертью внука

Чингисхана Мункэ в 1259 г. Монгольская мировая империя распалась на несколько частей, вступивших в схватку друг с другом*.

Коммерческий и военный способы изъятия прибавочного продукта являются крайними точками серии возможностей, при которых наиболее вероятными в истории оказываются не экстремумы, а смешанные формы. Они могут быть ближе к коммерческому или к военному полюсу в этом ряду, причем ситуация, как правило, меняется по ходу истории той или иной империи. Так, Британская мировая империя на исходе XIX столетия обнаружила, что вынуждена все чаще обращаться к военным средствам вмешательства, чтобы обеспечить коммерческое изъятие прибавочного продукта, а части Монгольской империи, образовавшиеся в Китае и Восточной Сибири (так называемый Центральный каганат), а также в Иране, Ираке и Сирии (так называемый Ильханат)**, сумели ослабить влияние военных и усилить обеспечение имперского владычества за счет административного контроля над экономикой25.

Не следует полагать, что у основателей империй есть выбор между более коммерческим или преимущественно военным способом изъятия прибавочного продукта. Здесь играют роль предпосылки, среди которых решающими являются география, уровень цивилизационного развития центра, менталитет и компетентность элит, исторические образы и коллективная память, наконец, реакция периферии на обнаруживающиеся экспансионистские устремления. Представляется, что многие столетия действовал

* Справедливости ради следует отметить, что экспансия монголов, пусть и не всегда удачная, продолжалась на многих направлениях и при Хубилае, вплоть до самого конца XIII в., так что тезис автора о целостности при продолжении экспансии здесь оправдывается лишь с некоторыми оговорками.

** Термина «улус» автор, по-видимому, не знает. Под «Центральным каганатом» подразумевается улус Великого Хана, ядром которого постепенно стал Китай, улус Хулагу действительно называют еще «государством ильханов». Другие улусы, в том числе Золотую Орду, автор не упоминает вовсе.

ш

закон, что кочевые племена всадников Центральной Азии через определенные интервалы основывали степные империи, которые за небольшой период достигали громадных размеров, однако затем так же быстро разваливались, исчезая со страниц истории[53]. Следы, оставленные ими, состоят не в свидетельствах их свершений, не в блестящих городах, храмах или церквях, а в разрушении тех цивилизаций, которые встали на пути их экспансии. Крушение Римской империи на Западе не в последнюю очередь было следствием прорыва гуннов из Центральной Азии: именно он привел в движение германские племена в южнорусских областях, так что возникло возросшее давление на границы Римской империи, которому она в конце концов поддалась. То же верно и для Багдадского халифата, арабо-мусульманской великой империи, времена расцвета которой к моменту штурма монголов уже миновали