Императорский покер - [59]

Теперь задумаемся над третьей загадкой. Каким чудом мадемуазель Бургуан было позволено несколько лет жить в Париже или ездить в турне по Франции и окидывать императора французов вульгарными ругательствами и насмешками? Это был совершенно беспрецедентный случай во всей истории Ампира. Гораздо более сдержанные и не столь раздражающе фрондировавшие мадам Рекамье и де Сталь были по полицейскому приказу выброшены из столицы без права возврата, вторую даже осудили на изгнание из Франции. Можно ли все это объяснять их подозрительными политическими связями? А мадемуазель Бургуан была гораздо хуже, она прямо заявляла, что корсиканца следует свергнуть с трона. За что-либо подобное можно было моментально обеспечить себе пропитание за государственный счет в Темпле, Консьержери, Фенестрелле или иной тюрьме. И все же, даже чувствительная к слухам полиция оставалась глухой к воплям актрисы, хотя слышали их в самых отдаленных уголках Европы. В том числе и на берегах Невы.

И под конец давайте рассмотрим последнюю, уже четвертую проблему из секретов фривольной дамочки, которая, хотя и была развратной, полной дурой не была — это подчеркивают все, кто о ней писали. Так вот, 27 сентября — 14 октября 1808 года в Эрфурте состоялась вторая «встреча великанов», которая удивила всю Европу. Чтобы превратить это рандеву в праздник, Наполеон привез в Эрфурт самых лучших французских актеров, в том числе… и мадемуазель Бургуан. Ругающую его публично, ненавидящую, ядовито насмешничающую мадемуазель Бургуан! В этом моменте следует заметить, что интрига была шита уж слишком белыми нитками, и удивиться тому, что российская контрразведка этого не заметила. И все же французам номер удался, Александр попался на крючок[77].

Мадемуазель Бургуан уже в ходе первого представления в эрфуртском театре строила царю столь "сладкие глазки", что опьянила его мгновенно. И здесь нечему удивляться — девица и вправду была привлекательной. Как вспоминал потом в своих записках Констан: "Она делала все, что только могла, чтобы подпитать то восхищение монарха". Понятное дело, Констан не знал, что она делала все, что ей было приказано, царь же, в свою очередь — "хитрый византиец" — не знал, что ему обо всем этом думать. И потому решил провести зондаж партнера. Если бы Наполеон пожелал подсовывать ему эту красотку, это было бы подозрительным. Но Бонапарт прекрасно понимал, что струна практически готова была лопнуть, и усилия нескольких лет пойдут коту под хвост. Так что он посоветовал интересующемуся мадемуазель Бургуан "брату":

— Я бы не советовал ухаживать за ней, Ваше Императорское Величество.

— Почему?… Она, что, не согласится?

— Отнюдь, наверняка выразит согласие, причем охотно и еще сегодня. Завтра отсюда высылают почту, и через пять дней весь Париж уже будет знать, как сложено Ваше Величество, причем, от макушки до пальцев на ступнях! А кроме того… я забочусь о здоровье Вашего Императорского величества. Словом, желаю Вам победить это искушение.

Александр на минутку задумался и буркнул:

— Из всего этого я делаю вывод, что Вашему Императорскому Величеству эта красивая актриса не нравится…

— Ничего подобного, — ответил на это корсиканец. — Сам я ее не знаю, повторяю лишь то, что о ней говорят.

Эта беседа состоялась в спальне француза, во время туалета, в ходе которого Наполеону помогал Констан. Александр, понятное дело, рискнул, не обращая внимания на оговор и предполагаемую болезнь, уверенный в том, что его "брат" пытался его отговорить, питая нелюбовь к мадемуазель Бургуан. Он пригласил новую любовницу в Петербург, где та оставалась в течение нескольких лет, завоевывая сценические успехи к зависти российских актрис, и альковные успехи — к зависти госпожи Нарышкиной и успехи в оскорблениях (она все так же продолжала проклинать Наполеона) — к радости, вне всяких сомнений, французской разведки.

Правда, с этой гипотезой можно было и не соглашаться, вспоминая, что во время Ста Дней мадемуазель Бургуан, вновь пребывавшая во Франции, открыто заявляла о своей привязанности к Бурбонам, но кто только не делал этого в те времена? Не следует забывать и то, что к тому времени она была любовницей Бурбона, герцога де Берри. Когда после Ватерлоо Бурбоны вернули себе власть, и герцог де Берри нашел себе новых обожательниц, наша героиня перестала вопить ("Энтузиазм убеждений в этот момент в ней ослаб", — написал Фредерик Массон). Здесь имеется бесчисленное количество возможных комбинаций, в конце концов, мы имеем здесь дело с женщиной.

На тот случай, если бы кто-то сомневался в гипотезе о шпионской деятельности мадемуазель Бургуан — еще одна предпосылка. Так вот, после возвращения актрисы из России, где она нападала на Наполеона сколько было возможно, Наполеон… пригласил ее в Дрезден вместе со всей труппой "Комеди Франсез"! Это случилось в 1813 году, так, по крайней мере, утверждал находящийся рядом с императором Констан.

Второй подобной наполеоновской Матой Хари, по моему убеждению, была мадемуазель Жорж (1787–1867). Наполеон увидел эту красивую блондинку в конце ноября 1802 года в "Комеди Франсез", в спектакле "Ифигения в Авлиде", в роли Клитемнестры, и без труда (понятное дело, через Констана) затянул ее в Сен-Клу, где тогда пребывал. С этими делами у него никогда проблем не было, женщины липли к нему, словно пчелы к варенью. Если бы Наполеон под Ватерлоо погиб, к его гробу выстроилось бы тысячи две вдов.