Im Kreuzvisier - [4]
«Глупый вопрос- конечно, плавает. Я бы не хотел быть в его шкуре. Самое страшное- это жажда. Чёрт, мы должны во что бы то ни стало завтра его вытащить!»…….
И Макс плавал и плавал на своём надувном плоту, три дня и две ночи. Товарищи бегали то к Понтию, то к Пилату, орали в телефонные трубки, торчали в штабах, немецких и итальянских и наконец добились своего: они плучили гидросамолёт Савойя.
Перед стартом спасательной операции Гюнтер произнёс:
«Прикрывать эту картонку будет один шварм. Я сам поведу заднюю пару. Если итальяшки хоть на волосок отклонятся от курса, я расстреляю их и отправлю купаться к Максу.»
На третий день их шварм кружил над водным аэродромом и ждал, когда взлетит гидросамолёт. Потом они сомкнули строй и полетели следом, прикрывая его. В эфире царило молчание. Все глаза следили за стрелками компасов. Курс был точен. Впереди летели Петер и Зиги. Наконец они достигли нужного места и начали кружить.
«Чёрт, он больше не стреляет, где же он?»-проговорил Хенн.
«Ищем, ребята, ищем…»- успокаивал Гюнтер.
Они искали желтое пятно на водной поверхности и не находили.
«Поищем немного южнее, ночью был сильный ветер…»-начал Зиги.
«Нашёл!!!»- вдруг заорал Хенн по радио.
«Где?!!»
«Слева, жёлтое пятно, надувной плотик!»
Гюнтер, не отходивший от Савойи ни на метр, указал ей вниз. Савойя приводнилась, замедлила ход и подошла к плотику, пропустив его между своими поплавками. Потом они втащили что-то внутрь. Шварм кружил сверху, Савойя снова взлетела.
«Слава Богу, получилось!»
Через час все стояли у его постели в лазарете. Он не мог говорить. Врач сказал, что они могут находиться с ним не более пяти минут. Его руки, лицо, плечи были синими, розовыми, фиолетовыми от морской воды. Он открыл глаза и попытался улыбнуться. Они стояли вокруг и молчали. Сестра наложила ему первые повязки и он тихо застонал. Потом ему сделали укол и он попытался заговорить:
«Там… были… катера. Я… не… стрелял. Не хотел… сдохнуть… в… плену!… Никогда больше… над… водой. Никогда… больше… Никогда!»
«Всё уже в порядке, Макс», произнёс Гюнтер. «Теперь просто поспи, ты очень нужен нам, нужен, как никто другой!»
Но Макс больше не проснулся. Через некоторое время он умер.
У американцев было всё- в то время как у немцев в их воздушных частях почти ничего. За первые дни в Трапани приземлились три группы, общим числом примерно в 70 машин. Через три дня в этих группах насчитывалась лишь горстка исправных и готовых к вылету стодевятых. Поле в Трапани было уже давно перепахано ковровыми бомбардировками четырёхмоторных бомбардировщиков. Некоторые воронки, которые находились на взлётно-посадочной полосе, были засыпаны и при помощи всяких уловок и хитростей полосой ещё можно было пользоваться. Взлетать и садиться можно было только по зигзагу. При этом лётчик должен был владеть машиной в совершенстве.
Американские танки Шерман после высадки на южном побережье уже достигли Палермо. Западная часть острова в тактическом плане «зависла в воздухе».
И вот в один прекрасный день они снова прилетели- примерно 500 бомбардировщиков и 200 истребителей прикрытия. Из Трапани навстречу им стартовала группа из четырёх машин: майор, адьютант группы, Хенн и Херберт. Они находились в своих 109 на высоте 8000 метров, когда подошёл вражеский строй. Лайтнинги и Куртиссы, рыскавшие под ними, тщетно искали немцев. Экипажи бомбардировщиков распевали в своих машинах «Лили Марлен», открывая бомболюки. Они разнесли аэродром Траппани вдребезги и гиганский дымовой гриб над полем стоял ещё потом многие часы. Потом они, не нарушая строя, сделали левый разворот и отправились восвояси. Для немцев шутки кончились- полоса их аэродрома стала абсолютно непригодной для посадки. В этом у них не было ни малейших сомнений.
«Ну что, Хенн, попробуем атаковать?»- внезапно сказал Херберт.
«Давай»- ответил Хенн и подошёл к нему ближе.
Они уже были вдвоём, майор и адьютант уже где-то выбирали себе другие цели. Замыкающая вражеская группа примерно из 120 самолётов как раз пролетала над побережьем острова Мариттимо курсом на Африку на высоте 5000 метров. Два пилота, приближающихся к врагу сзади, явно были оптимистами. У них оставалось бензина примерно на полчаса полёта, их аэродром был уничтожен и они летели над водой в 50 километрах от Сицилии за идущими домой бомбардировщиками. Стрелки бомберов открыли по ним огонь ещё с расстояния в 2000 метров.
«Я беру левого крайнего, а ты угробишь правого!»- скамандовал хауптманн.
«Viktor!»-ответил Хенн-«Понял.»
Но ни у стодевятых, ни у бомберов ничего не получилось. Но они хотя бы попытались атаковать: два Мессершмитта против 120 Боингов! Но теперь пора было подумать о посадке. Хенн нажал кнопку передатчика и сказал:
«У меня горит красня лампа. Топлива только минут на десять. Куда будем садиться?»
«Не переживай! Если эта лампочка тебе мешает, просто закрой её пальцем. Мы сядем на запасном аэродроме «Дора».»
«Хорошо.»
Хенн попытался отыскать на карте место назначения. Где эта «Дора»? Ага, вот она- Салеми, между Марсалой и Трапани.
Скоро они увидели под собой пшеничное жёлтое поле, заваленное неубранной после сбора урожая соломой. На нём был выложен посадочный знак. Ни одного человека не было видно. Никто не стрелял зелёными ракетами, давая «добро» на посадку. Кто там внизу- американцы или ещё немцы? Ни один из пилотов этого не знал. Но надо было садиться. Рано или поздно всем приходится спускаться- ещё никто не остался наверху. Хенн выпустил шасси, опустил закрылки наполовину для снижения скорости и начал заходить на посадку.
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.