Иллюзии ночей - [30]

Всего километр! Но он оказался непреодолимым, словно являлся пропастью без дна, на одном краю которой не докричишься до стоящего на другом краю. Недосягаемо рядом! Рядом, но недосягаемо…

Вениамин ждал Мирру в «шашлычке» на Каслинском перекрёстке, Мирра ждала Вениамина в Тюбуке. И оба совершенно не могли понять, почему каждый из них так задерживается?!

Сидя в белом «пирожке» и провожая пристальным взглядом проезжающие в сторону Екатеринбурга автобусы, Савранский корил себя на все лады: пригласил, называется, молодую девчонку в гости, а встретить не может!

Мирра тем временем вконец промёрзла, нацепила на себя ещё одну кофтёнку и решила: ну, чего тут мух сонных ловить?! Вдруг Венька её уже на дороге ждёт, а она тут прохлаждается в прямом смысле этого слова!

Мимо плёлся старый «Жигуль» мышиного цвета, и она подняла руку. Дедусь огородного вида гостеприимно пригласил её погреться в салоне.

– Тебе куда? – спросил он с любопытством. – До Челябинска не довезу. Я до Булзей поехал.

Что за Булзи такие? Их ей не хватало в довесок к остальным незнакомым названиям незнакомейших мест!

– Мне до Тюбукского перекрёстка, – пролепетала Мирра.

– Это я тебя довезу, – обнадёжил огородный дедусь. – А чего там тебе в такой холод делать?

Пришлось Мирре второй раз свою историю рассказывать. Дедусь пожалел, поцокал языком и выпустил её, где она хотела, – у знакомых сосёнок. Будь они неладны.

А сам дедусь выехал на трассу и метров через двадцать свернул влево – видно, на Булзинский перекрёсток. Что-то перекрёстки у них на каждом шагу! Как они сами в них разбираются и не теряются?!

Белого «пирожка» не наблюдалось.

Мирра скрежетнула зубами и через несколько минут сидения на пне в сосновом лесочке, который достаточно ей опротивел, решительно встала и пешком отправилась туда, где дымились мангалы шашлычки на Каслинском перекрёстке: кажется, только там можно реально устроиться в проезжавших мимо автобусах.

Километр она прошла минут за пятнадцать и, едва достигла второй справа кафешки, как подъехал автобус, следовавший до Челябинска.

Мирра смотрела на него с непонятным чувством – то ли уныния, то ли облегчения – и как-то лениво размышляла: Веньки нет, что делать? Не до вечера же ей Тюбукский перекрёсток родным седалищем греть? Ни позвонить, ни записки не оставить, ни словесно передать горько-обиженное «фи»…

Громко фыркнув, обиженная неуловимостью возлюбленного, обледенелая Мирра села в автобус на свободное место у окна и уставилась на кафешечных зазывал – таких де настырных, как осы возе сырого мяса.

Шофёр взял с неё деньги за проезд и «капустная кочерыжка» – то бишь, автобус – тронулась в путь.

Закон подлости и преломления кривых под действием плевка судьбы однозначно существует.

Потому что в конце «шашлыки», возле последней кафешки Мирра обрела, наконец, белый «пирожок» и Веньку Савранского. Венька стоял возле своей машины и растерянно озирал окрестности. Его взгляд скользнул по тонированному стеклу автобуса, везущего Мирру в Челябинск, и девушка радостно замахала рукой, едва сдержавшись, чтобы радостно не завизжать.

Венька промелькнул вместе с остатками «шашлычки», а Мирра, успокоенная, удобнее устроилась на сиденьи в полной уверенности, что всё в порядке: они встретились, и он сейчас остановит «капустную кочерыжку» и заберёт её, наконец, в тёплую баню на берегу озера.

Прошла минута, вторая, но автобус всё мчится и не собирается останавливаться. Мелькнул поворот на одну из многочисленных деревень, затем – на вторую со странным названием Аллаки. И никого!

В чём опять дело?!

Мирра забеспокоилась. Затем разозлилась. Он что – её не увидел?!

– Остановите, пожалуйста! – в панике крикнула она.

Автобус – тоже в панике от её внезапного крика – дёрнулся, вильнул, шофёр мастерски вывел своего подопечного на обочину и встал.

– Что случилось?! – заорал он, лупя дикие ошарашенные глаза на воплощение дисциплинарного нарушения.

Мирра протолкалась к выходу.

– Мне выйти надо, – пояснила она.

– Надолго? – уточнил ошеломлённый шофёр, боясь моргать.

– Навсегда! – гордо возвестила Мирра.

Причину подобной поспешности водитель не стал пытаться понять. Хотя и спросил:

– Вам что, автобус не нравится?

– Нормальный автобус, просто мне надо выйти!

Нетерпение грызло Мирру, как голодную мышь, прогрызающую мешок с крупой.

– Вы же билет до Челябинска взяли! – настаивал шофёр.

– Взяла. А теперь мне обратно надо!

– Куда – обратно?!

– Туда! На Тюбукский перекрёсток!

Шофёр вдруг стал подозрительно тих, послушен и ласков. Он безропотно выдал Мирре остаток денег за билет, безропотно открыл двери, преувеличенно нежно произнёс «Счастливого пути», а когда Мирра выскочила, подозрительно быстро удрал.

Мирре на мгновенье показалось, что, убегая, автобус поджал хвост. Хотя какие хвосты у автобуса?

Белого «пирожка» по всему полотну дороги не наблюдалось. Ну, что за наказание?!

Ругаясь изо всех кончавшихся сил, Мирра перебежала через дорогу и в который раз за сегодняшний день подняла руку.

Несчастную красивую голодранку, дрожавшую на холодном летнем ветру, пожалели буквально через двадцать две минуты, и вот она восседает высоко над землёй в продуктовой фуре, и молодой парень весело расспрашивает её о житье-бытье.