Иллюзии ночей - [29]

Девушка огляделась, оценивая обстановку. Впереди дорога уходил в лес. Позади – в ряды кафешек с мясом на углях, то бишь, дорожная «шашлычка». Справа степь с каменной остановкой, слева сосёнки.

Мирра подождала «пирожок», который её не ждал, как она надеялась, и не появлялся, и вдруг сообразила: чего это она тут ловит? Приключений? Да её тут любой начинающий сексуальный маньяк к себе за щёку положит и раскусает, не задумываясь!

Подозрительно провожая прищуренным взглядом каждую машину, она понеслась к первым рядам сосен, не тронутых безжалостной пилой автодорожников. Там она и затаилась, ощущая себя то ли разведчицей, ждущей связного, то ли принцессой, высматривающей среди стаи опасных драконов своего возлюбленного принца на белом коне…то бишь, на «пирожке».

Джинсы и короткая футболочка, рассчитанная на лето, едва грели замерзающее на ветру девичье тело. Мирра села среди сосёнок на пенёк и принялась следить из засады за дорогой.

Ага, белый «пирожок» проехал в сторону Челябинска. Ну… мало ли в середине девяностых годов «пирожков» мотается в поисках груза для своих лавчонок?

Замороженное тело заморозило, похоже, и ум, и сердечную мышцу, отвечающую за интуицию. Поскольку проехавший только что белый «пирожок» на самом деле был Венькин.

Савранский, проигнорировав Тюбукский перекрёсток, на котором настаивал как на месте вожделенной встречи, умчался вдаль и затормозил возле «шашлычки», раскинувшей два своих ряда кафешек у сворота на Касли – родину чугунного литья, которое так живописал уральский сказочник в былине о чугунной бабушке. Там он остановился и принялся ждать автобуса из Челябинска, на котором ехала его любимая.

Мирра в это время сидела на сосновом пеньке и рисовала себе картины проведения своего дня рожденья – несомненно, лучшего из всех, потому что подарком будет любовь… А не учебники с пивом.

Ну, где же белый «пирожок»? Нету. Вообще, кроме того «пирожка», который недавно промелькнул в сторону Челябинска, ни один белый «пирожок» больше не показывался.

Мирра забеспокоилась. А вдруг она не там сидит? Может, надо ждать совершенно в другом месте? В самом Тюбуке, например; ну, и название, и как там только люди с таким названием живут…

Мирра нерешительно встала и так же нерешительно поплелась к обочине дороги, бегущей от трассы влево. Потопталась на обочине. Ещё потопталась. И дотопталась: вскоре с трассы на Тюбук повернули синие «Жигули» без пассажиров. Похоже, молодой водитель сжалился над юной страдалицей и в ответ на её поднятую руку с готовностью затормозил. Мирра открыла дверцу.

– Здрасти, – улыбнулась она и поняла, что улыбнулась с самым жалким видом.

– Здрасти, – ответил молодой водитель с готовностью. – Вам куда?

– Ой., довезите меня, пожалуйста, до Тюбука, до какой-нибудь автостанции, – попросила Мирра срывающимся голосом.

– Садитесь, довезу, – пообещал водитель.

И вот они поехали на этом вымытом синем «Жигулёнке», и Мирра приготовилась ехать долго, долго, радуясь теплу в салоне машины. Теплу она радовалась, а отсутствию Веньки Савранского – не очень. Кажется, подавленное её эмоциональное состояние просто вытекало из неё сумрачными потоками, потому что добрый водитель-самаритянин участливо поинтересовался:

– Чего случилось-то?

Мирра, не колеблясь, всё ему выложила, как есть, не успевая удивляться собственной откровенности. Парень горячо посочувствовал:

– Слушай, а я сам из Снежинска! Хочешь, я тебя отвезу прямо к контрольно-пропускному пункту? Вдруг он тебя там ждёт?

Мирра отмахалась:

– Ой, да что ты! Нет, нет! Мы договорились встретиться на Тюбукском перекрёстке! Ты что? Лучше до Тюбукского автовокзала меня довези.

– Как хочешь, – уступил водитель.

Они въехали в деревню – обвислую и мокрую от холодов. Парень подкатил к тёмно-серой бетонной коробке с длинной деревянной скамьёй внутри и остановился. Мирра не поняла, почему, и уставилась на своего благодетеля, который в ответ на её недоуменный взгляд сочувствующе вздохнул:

– Это и есть местный автовокзал.

– А разве… это не автобусная остановка? – пролепетала Мирра.

– Не автобусная, – ответил парень. – Это Тюбукская автостанция. Вон видишь окошко? Это касса. Только я представления не имею, когда она работает. Ну? Ты точно уверена, что не поедешь до снежинского КПП?

Мирра упрямо кивнула (упрямство – это излишки молодости).

– Точно. Мы же на Тюбукском перекрёстке договаривались.

– Ну, как знаешь.

Мирра резво выскочила из тёплой машины. Холод ударил в неё со всей силой, и, ёжась, она торопливо махнула благодетелю рукой и нырнула в нутро бетонной автостанции.

Машина развернулась и скрылась среди деревенских улиц. А Мирра пристроилась на скамейке и обхватила себя руками.

Венька, дуралей, где ты ездишь? Я уже в баню хочу! Греться!!

А Вениамин Савранский вовсе не задержался и не потерялся. Он выехал как раз вовремя, чтобы любимая не ждала его ни минуты, и чтобы ни минуты из дарованного им времени не было растрачено зря.

Он выехал туда, где надеялся встретиться: на перекрёсток. Только не на ближайший, а на следующий, на Каслинский, где обе стороны дороги облепила «шашлычка»; меж ними расстояния всего километр.