Икона - [4]

– Так есть хочется, – не выдержала она, наконец. – Живот сводит… Когда же нас позовут? Ничего, наверное, и не останется на столах, одни объедки.

– Ничего, – заговорщицки подмигнула Рина. – Дома отъедимся. Ты мне лучше о монастыре расскажи. Ты в каком-нибудь монастыре раньше была?

– Нет, не довелось. А об этом знакомая говорила, она сюда частенько мотается: послушание у неё расшифровывать проповеди местного духовника отца Ионы.

– Как это – расшифровывать? С диктофона, что ли?

– Ну, да. Сёстры записывают, когда он читает им лекции или проповедует, или даёт разъяснения трудных мест Евангелия или святых отцов, а потом корпят над бумагой, записывают. Хотят, вроде бы, книжку издать.

– Здорово. Я тут на прошлой неделе в Интернете полазила, почитала про этот монастырь. Оказывается, здесь его подворье, а сам он в двух или трёх сотнях километров отсюда. Интересно было бы туда съездить, – сказала Рина.

– Было бы здорово. Но на перекладных ехать страшно, надо организованно чтоб. Так что я лично сижу, жду случая.

– Понятно.

Альбина нетерпеливо посмотрела вниз на лестницу.

– Когда же нас позовут? – сказала она, шумно вздохнув. – Сил нет, как хочется есть.

– Позовут скоро, не беспокойся, – утешила Рина. – Сестра Анисия сказала, что примерно через сорок минут, а прошло только двадцать. Когда чего-то сильно ждёшь, время едва ползёт. У меня сын недавно это заприметил.

Рина улыбнулась, вспоминая. Альбина напрягла память:

– Это сколько ему?

– Пять лет. Возраст серьёзных открытий.

– Ты его крестила?

– Нет. Муж у меня атеист в третьем поколении, родители – в первом. А я, хоть и крестилась в двадцать лет, а в церковь не заглядываю. Так что, раз пока все против крещения, я и не настаиваю.

– Очень даже зря, – осудила Альбина. – Ты с самого рождения лишила его Божественной защиты. В нём, наверное, с десяток бесов вселилось, пока ты раздумываешь: крестить или не крестить. Страшное время такое, все пытаются хоть как-то защититься: в церковь ходят, в монастыри ездят, а ты даже такой малости не сделала – не окрестила ребёнка!

Рина не ответила. Она смотрела пристально на икону Пресвятой Богородицы и, казалось, искала что-то в Милом Любящем Лике.

– Слушай, – произнесла она, – как называется этот Образ? Ты знаешь?

– Ну, – заколебалась Альбина. – Казанская, кажется. А что?

– Ничего. Красивая.

С нижней ступеньки лестницы на них взглянула сестра Анисия.

– Пойдёмте в трапезную, – молвила она, улыбаясь.

– Наконец-то! – прошептала Альбина и поспешила вперёд.

На длинном столе в трапезной в беспорядке стоят неубранные тарелки, чашки, рассыпаны крошки. Журналистки сели на скамью. Поискали глазами чистые приборы. Прибежала послушница в тёплой юбке и кофте, в белой косынке и белом переднике, поставила перед гостями миски, ложки, кружки, забрала несколько грязных посудин, исчезла с ними на кухне.

Альбина пробормотала про себя молитву, перекрестилась, перекрестила еду и принялась утолять голод. Рина, поглядывая по сторонам, тоже начала кушать.

Среди лечо, солёных грибов и огурцов, нарезанного кольцами репчатого лука Альбина узрела несвойственный для монастырского стола продукт: говяжью тушёнку. Подавившись и поделившись удивлением с Риной, Стуликова щедро положила себе мяса и с удовольствием проглотила всё до последнего кусочка.

– Вкусно, но странно, – шепнула она Рине. – Вообще в монастыре запрещено любое мясо. Неужели здесь устав нарушают?

– Да это соевое, – сказала Рина. – Я иногда его в гастрономе покупаю, когда с деньгами напряг, и на настоящее мясо не хватает.

Альбина неловко покраснела.

– Правда, что ли?

– Точно тебе говорю.

Больше Альбина не проронила ни слова. Поели, встали из-за стола. Альбина помолилась, перекрестилась. Рина отнесла на кухню использованную посуду, помогла послушнице собрать ненужное и вышла в коридор к Альбине.

– Что теперь? – спросила она.

– Ну, наверное, к настоятельнице отведут. Надо же материал делать. Интервью взять, экскурсию устроить, – предположила Альбина.

Рина едва заметно поморщилась. Она предпочитала сперва вживаться в объект расследования, а уж потом украшать его внешними фактами. Но у каждого собственный стиль работы, а в монастыре Рина вообще остерегалась навязывать свои желания. Как пойдёт – так и пойдёт, что надо, она увидит и постарается понять. Не поймёт – предложит понять более умному читателю. Это всегда полезно – подумать самому.

Они дождались сестру Анисию. Альбина сразу спросила:

– Мы сможем сейчас взять интервью у матушки настоятельницы? Или у отца Ионы?

– Матушка Емилия пока очень занята, а отец Иона приедет к вечерней службе, – ответила сестра Анисия. – Не хотите ли до этого времени потрудиться на благо обители?

Альбина сперва внутренне поморщилась, но представила себе работу на компьютере с текстами и кивнула. Рина представить себе ничего не смогла, но согласилась, не думая. Просто потому, что не привычна к праздности.

– Отлично! – обрадовалась сестра Анисия. – Я прошу вас, Ирина, погладить бельё, а вас, Альбина, вымыть коридор на втором этаже. Пойдёмте, я покажу, где, что.

У Альбины невольно вытянулось лицо.