Игрушка - [3]

Прямо напротив притормозило красное Жигули.

— Эдик! — Окликнул водитель. — Давай сюда.

Эдик узнал Артура. Он повел Лену к машине.

— Мы едем? — Спросила она, оказавшись на заднем сидении.

— Да, едем. — Эдик посмотрел в окно, на милицейский бобик и на опера в форме. — Ко мне домой едем.

Лена хотела что-то сказать, но сознание ее затуманивалось. Она закрыла глаза и опустила голову.

— Готова. — Эдик кивнул.

— Где ты ее подобрал? — Артур улыбнулся.

— В кафе сидела.

— Трахать теперь ее хочешь? У нас час — не больше.

— Мне хватит. Я часа два с ней сидел. Лажу всякую плел — что у нее и волосы и глаза красивые, и вообще там все красивое. Теперь надо засунуть ей — самое время…

Электронные часы на руке у Эдика показали заполночь. Он снял их и спрятал в карман. Эдик с Артуром вошли в подъезд. Прислушались… Все тихо.

Лену оставили дома у Эдика. Эдик поцеловал ее на прощанье и сказал, что скоро придет. Лена, у которой в голове все танцевало и перемешивалось, быстро уснула. Точнее, выключилась.

Два дня до этого, одевшись в нарочито грязные спецовки, Эдик с Артуром трудились в подвале. Делали вид, будто что-то ремонтируют, а сами ковыряли подвальный потолок, выше которого был пол — пол комиссионного магазина. Несколько человек видело их, но никто не поинтересовался — мало ли, что работяги могут делать в подвале. План был дерзкий, но не особенно рискованный. Если что-то не так, Эдик с Артуром бы смылись.

Но все удалось. Теперь осталось последнее: сделать еще несколько толчков по потолку, залезть внутрь и отключить сигнализацию. Если получиться — все нормально, впереди ждет богатая добыча. Нет — надо будет сваливать: милиция может приехать быстро. Эдику приходилось иметь дело с сигнализацией уже не один раз. Обычно все получалось.

Эдик с силою ударил ломом в прорубленное отверстие. Мел, щебень и штукатурка посыпались ему на голову. Еще два удара — и тяжелый лом полетел в сторону. Эдик выкарабкивался наверх. Теперь — сигнализация.

Артур пролез следом. Он стоял, внимательно наблюдая, как Эдик ковыряет какие-то шнурки и кнопки. Если что — готов был тут же сорваться и бежать…

Прошла минута, другая.

— Готово. — Эдик опустил руки и отошел назад. — Готово.

Полчаса они упаковывали вещи. Видеомагнитофоны, телевизоры, джинсы, кожаные куртки, обувь. Потом, увеличив ломом дырку, начали все спускать в подвал. На улице их ждал фургон с водителем Гришей. Гришу наняли за небольшую сумму, объяснив, что для него есть работа. Какая работа, не объяснили, но Гриша догадывался. Сейчас они сложат все это барахло в фургон, и завтра их уже не будет в городе. Пусть тогда опера составляют себе протоколы, ищут следы и отпечатки пальцев, пусть распрашивают свидетелей пусть трудятся, надо же им отрабатывать их зарплату.

Когда Эдик вынес на улицу телевизор, фургон уже стоял прямо напротив. Гриша — невысокий рыжий парень, боязливо оглядывался. Гришу явно пугала эта ночная тишина вокруг — он не доверял ей.

Потом Артур выволок видеомагнитофон и ворох кожаных курток. Все это было сложено возле фургона. Гриша кинулся перекладывать вещи внутрь. Эдик вынес груду коробок с обувью и еще один видеомагнитофон. Таскали быстро.

Когда Эдик выволакивал очередной телевизор, он подумал, что, может, и хватит: места в фургоне практически не оставалось. Он уже почти подтащил телевизор, Гриша, бросив под ногами несколько джинсовых курток, уже протянул руки, чтобы принять от Эдика груз, как…

— Эй! Что тут происходит?!

Эдик и Гриша застыли на месте: патрульный в серо-сиреневой форме направлялся к ним, бодро помахивая дубинкой. У Гриши задергалась челюсть. Он и сам не заметил, как сделал шаг назад. Эдик поставил телевизор на землю и сунул руку в карман — скорее механически, чем продуманно. Патрульный увидел это и быстрым движением, отбросив дубинку в сторону, раскрыл кобуру.

Все решило одно мгновение. Пистолет в руке у Эдика показался быстрее. Один выстрел — и патрульный грохнулся на тротуар. Эдик, не опуская дула, подошел ближе. Патрульный лежал неподвижно. Из горла его фонтанчиком струилась кровь. Форменный милицейский воротник набухал и чернел. Из подвала показался Артур.

— Сматываемся. — Сказал тихо Эдик, глядя на струю крови и на милицейское дуло посреди асфальта, в двух шагах от мертвого тела и серой патрульной формы. — Сматываемся отсюда…

Фургон мчался на большой скорости. Сзади петляло шоссе — трасса Туапсе-Сочи. Слева со свистом проносились деревья, справа чернело огромное море. Эдик угрюмо смотрел перед собой. Он уже все решил. С Артуром они объяснились взглядами. Артур не возражал.

— Доезжаешь, короче, до Шепси, — говорил Эдик Грише. — У меня в Шепси друган живет. К нему заедем. Там все скинем. Тебе заплатим хорошо, не бойся. Я свое слово держу… Правда? — Эдик посмотрел на Артура. — Правда, хорошо заплатим?

Артур, не поворачивая головы, кивнул.

…Но до Шепси не доехали.

— Эй! Притормози здесь. Пять минут надо.

Фургон, завизжав, остановился. И тут рука Эдика поднялась в воздух. Наточенное лезвие кривого кавказского ножа поймало свет далекой луны, тихонько блеснув в ответ. Гриша не успел даже вскрикнуть. Изогнутый нож по самую рукоятку вошел в бок. Тело тяжело дернулось и не спеша съехало, опустившись в кресле.