Поезд тронулся. В окне замелькали огни сочинского вокзала. Николай Петрович Соколовский поставил свой чемодан в угол. Маленький черный кейс он пристроил на верней полке. Проверил замки на кейсе, для спокойствия подергал их несколько раз, потом прикрыл кейс своим плащом. После чего устроился у окошка.
Прошло около часа, и пробегающие за окном приморские пейзажи наскучили Николаю Петровичу, он решил выйти в тамбур. В окне показалось большое вокзальное здание. Поезд начал сбавлять ход. Лазаревское — прочитал Николай Петрович.
Поезд остановился, и Соколовский начал разглядывать станцию, мимо которой он проезжал уже множество раз, но на которой ни разу еще не сходил. Должно быть, симпатичное местечко, — каждый раз думал он про себя. — Хорошо бы как-нибудь побывать здесь.
Он, вдруг, увидел молодого человека, который что-то купил в привокзльном киоске и быстрым шагом возвращался к поезду.
— Сергей! — Окликнул его Николвй Петрович и махнул рукой.
Тот поднял голову.
— Николай Петрович?
Поезд в этот момент начал трогаться. Сергей быстро заскочил на подножку, придерживая руками свертки. Поезд тронулся и уже набирал ход. Сергей зашел в вагон.
— Ты, что, тоже на этом поезде едешь? — Удивился Николай Петрович, когда Сергей подошел ближе.
Это был молодой человек, лет эдак тридцати на вид, темноволосый, короткоподстриженный, в аккуратном фрайерском костюмчике. Когда-то Сергей работал под началом Соколовского в его фирме. С тех пор прошло сколько-то лет — может, три, может, четыре года; сколько точно, Николай Петрович не помнил. Сейчас они стояли, с интересом разглядывая один другого.
Сергей, улыбнувшись, развел руками.
— Так иногда бывает.
— Тоже в Москву?
— А куда еще?
— Отдыхал в Сочи?
Сергей кивнул.
— А вы?
— По делам ездил. Контракт подписывал. Мне некогда отдыхать. А, вообще-то, я в Греции отдыхаю обычно или на Кипре…
Сергей кивнул, улыбаясь.
— У каждого своя жизнь…
— Хочешь, — предложил Соколовский, — заходи ко мне. Посидим… А то скучно ехать.
— Не откажусь.
Встречу решили обмыть. На столе, в купе Николая Петровича, появилась бутылка Смирновской и два пластиковых стаканчика. А также кой-какая закуска — баночка икры, кусок сервелата. Пошел разговор. Говорили о разном: о будущих президентских выборах, о Чечне, о Югославии. Когда бутылка опустела наполовину, Николай Петрович поинтересовался:
— Ну а ты чем занимаешься?
Сергей замялся, поглядел на пустой стакан, повертел его в пальцах.
— Работаю в министерстве финансов, на небольшой должности.
— Что за должность?
Сергей почесал ухо.
— Извините, работа очень конфиденциальная, я не могу ничего рассказывать…
Он не мигая смотрел на Николая Петровича. Тот понимающе развел руками.
— Никаких проблем.
Соколовский и сам был занят довольно-таки сомнительным бизнесом и потому искренне уважал неболтливых людей. Сергей протянул руку к бутылке и не спеша наполнил стаканчики.
— Подожди. — Николай Петрович встал. — Мне в одно место пройтись нужно.
Он на секунду замялся, потом достал из-под плаща, на верхней полке, кейс и быстро вышел. Вернулся Николай Петрович минут через пять. Вид у него был спокойный и умиротворенный. Сергей сидел там же и внимательно смотрел в окно.
— Николай Петрович, — сказал он задумчиво, — я хотел с вами посоветоваться.
Он засунул бутылку в угол и откинулся назад, глядя, как за окном чернеют морские дали, отбрасывая то тут, то там сумеречные отблески августовской луны.
Николай Петрович пристроил кейс на прежнее место, снова прикрыв его плащом. Потом сел напротив Сергея, откинувшись и сложив руки на животе.
— Вы человек опытный, деловой, — Начал Сергей, — Я уважаю ваше мнение. Хочу, чтобы вы дали мне совет. Просто совет.
Николай Петрович кивнул и приготовился слушать.
— Мне по работе часто приходится делать то, что я не хочу делать. Как бы вам это сказать… — Сергей пожал плечами. — Совесть, что-ли, мешает… А делать приходится… Вы понимаете меня?
Николай Петрович кивнул.
— Понимаю. У меня было что-то похожее в твои годы. Все через это проходят.
Сергей пошарил рукой по карманам, достал пачку Marlboro. Вынул одну сигарету и запихнул ее себе в рот. Потом, вспомнив, что здесь не курят, положил сигарету на столик.
— Главное, — сказал Николай Петрович, — делать деньги. Деньги отличают мужчину от самца. Деньги делают свободным и независимым. Ведь, бедность это самое страшное, что есть в жизни. Бедность превращает тебя в червяка, на которого могут наступить нечаянно, раздавить и не заметить. Деньги поднимают тебя над миром, делают свободным. Ведь, что такое свобода? Это власть над другими. Люди — зверье, злые шакалы. Они лижут сапоги сильному и кусают слабых. Нельзя быть равным среди равных. Глупость полная. Свобода… свобода — когда другие у тебя под сапогом. Это — свобода. А дают такую свободу деньги. Что такое деньги? Долговая расписка. Чем больше ты имеешь денег, тем больше этот мир тебе должен. Вот, что главное. А грехи… грехи бегают в церковь замаливать. О грехах не думай. И еще. Ты должен понять одну очень важную вещь в этой жизни. Должен, если хочешь жить и жить нормально. Все люди в мире делятся на две неравные части — деловые и лохи. Сам решай, кем ты хочешь быть. Деловые крутятся, лохи ишачат. Деловые живут, лохи существуют. Все богатство мира, все его удовольствия — для деловых. Но создают это им лохи. Так было, и так будет. Мораль, честь, совесть — это придумали деловые. Но, что, для себя, что ли? Для лохов.
