Игра с огнем - [77]

Я не могу не оценить Диего, как теперь делаю с каждым новым человеком. Чистая кожа, густые волосы (хотя и седеют на висках), а самое главное – нет кольца. Он приветлив, но держит профессиональную дистанцию. Скорее всего, он не зарабатывает достаточно для Гретхен, а для Крисси маловат ростом. Может, он понравится Лили? Я не знаю, не слишком ли он для нее официальный.

– Знаете, я буду с вами откровенен, – говорит он. – Обычно я не рассматриваю кандидатов, если у них нет серьезного рабочего портфолио – даже на младшие должности. Мы можем себе позволить дух состязания. Но ваши колонки творят с трафиком что-то немыслимое. Если вам удастся и дальше держаться на таком уровне, это стоит больше, чем опыт.

– Спасибо. Но у меня вообще-то есть портфолио, со студенческих времен, – я тычу в свое резюме. – Я была стажером на People.com и писала для университетского блога.

У него почти извиняющийся вид.

– Да. Но университет и стажерство – это совсем другая игра. В любом случае хорошие новости в том, что мне нравится ваша работа. И нашим читателям, судя по всему, тоже. Плохие новости: если вы хотите тут работать, вам придется писать о чем-то большем, чем ваш опыт матчмейкера. Вы сможете?

Я знаю, как держаться с мужчинами, которые считают себя круче гор. Опыт матчмейкера меня этому научил. Я улыбаюсь и бросаюсь вперед с ответом:

– Конечно. Писать для такого большого сайта – это чем-то похоже на работу матчмейкера, правда? Сводится к пониманию, что нужно людям: вашим читателям или моим клиентам. На основании трафика можно судить, что им интересны советы об отношениях с точки зрения женщины. Так что необходимо лишь применить ту же схему и к остальному контенту: вирусные сюжеты, советы о сексе, смешные списки и все в таком духе.

Диего кивает и что-то пишет на экземпляре резюме, который я ему дала.

– Я не пони, которого обучили одному трюку, если вы этого опасаетесь, – добавляю я.

Я не то чтобы нервничаю. В худшем случае я не получу должность, но продолжу работать в «Блаженстве». Но во мне снова разгорелась мечта о писательстве; несладко придется, если я подойду к этому так близко и не сумею добиться своего. Дальше собеседование идет просто. Диего, кажется, впечатлен тем, что я по памяти цитирую заголовки, появлявшиеся на Esquire.com, и, по-моему, я смогла ответить, как можно улучшить работу сайта. Он говорит, что обдумает и другие кандидатуры, но скоро свяжется со мной и сообщит о своем решении.

Он провожает меня к лифту и останавливается на пороге.

– Кстати, как вы познакомились с Адамом? – спрашивает он.

Может быть, я надумываю, но Диего очень старается говорить как бы между прочим.

– А он не говорил? – Хочется обернуться и взглянуть на Адама для большей уверенности.

– Нет.

Мозг мечется в поисках подходящего ответа. Я не могу сказать Диего всю правду.

– Я устроила ему свидание с моей клиенткой. У них не срослось.

– Ха. Жаль. Он хороший парень.

– Да, мне тоже так кажется.

В 7.10 я дважды стучу в дверь Джонатана и выпрямляюсь во весь рост. Швейцар меня узнал и пропустил в вестибюль.

– Иду! – кричит Джонатан.

Я опоздала на десять минут для демонстрации силы. Я нарочно смотрю на темно-серый ковер в красную и синюю крапинку и сосредоточиваюсь на том, чтобы не волноваться. Дверь открывается, и я поднимаю голову, чтобы взглянуть на Джонатана.

– Привет, – выдыхает он. – Проходи.

Он вытягивает руку, чтобы меня обнять. Я шагаю к нему, и он склоняется к моей шее. Поспорить готова, он чувствует, как колотится мое сердце, даже сквозь всю нашу одежду. В квартире беспорядок, стопка костюмов в мешках из химчистки брошена на один подлокотник кремового дивана, открытая и наполовину пустая бутылка скотча стоит на кофейном столике. Рядом с коробками от китайской еды, покрытыми жирными пятнами, лежит пачка запечатанных писем.

– Прости, – извиняется он, поднимая сумку и относя ее на кухню. – Я все собирался позвать кого-то, чтобы тут убрали. Я просто… Я, эммм, здесь в последнее время было сурово.

Он растерян, чешет ногу сзади носком ботинка другой, ерошит волосы на затылке. Я держу сумочку на локте, словно защитный барьер между нами. Слова, которые я готовила весь день, застревают в горле; я не знаю, с чего начать.

– Я хотел тут все привести в приличный вид, – говорит он, – но я буквально только что зашел – ты помнишь сделку, над которой я работал, с нефтяной компанией? С ними в последнюю минуту случился жуткий кризис. Офис был несколько дней в панике, спешил к дедлайну, и…

Он замолкает посреди предложения, видя, что мне неинтересно, потом пробует другую тактику.

– Ты не представляешь, как я рад, что ты здесь. Я не был уверен, что ты придешь.

– Ну, я тут.

– И у тебя все хорошо? Как вообще жизнь?

– Прекрасно. Отлично. Все просто прекрасно и отлично.

Он кивает и перекатывается с пятки на носок. Сует руки в карманы, потом опять перескакивает на пятку. Между нами лишние полметра вежливости.

– Я, в общем, понимаю, что застал тебя тогда врасплох.

Я смеюсь – впервые за два дня.

– Да, можно и так сказать.

– Все это всерьез, понимаешь. Я люблю тебя и хочу провести с тобой всю оставшуюся жизнь. Мы вместе построим прекрасное будущее. Я ненавижу себя за то, что обидел тебя, но я хочу все исправить.