Игра с огнем - [45]

– Роскошно, роскошно, – говорит фотограф, щелкая затвором. – Помните о тонкости рук. Думайте о легких, естественных руках, упирающихся в бедро.

Он выглядывает из-за камеры, хмурится, толкает локтем помощницу и указывает на меня:

– Поправь.

Ассистентка бросается правильно устанавливать мою руку. Она упирается большим пальцем в тыльную сторону моей ладони и бережно один за другим распрямляет пальцы. Меня переставили на правый край, как можно дальше от Мэри-Кейт. Распоряжение Нэнси.

– Давайте ослабим хватку, – мягко произносит она, как будто уговаривает испуганного котенка. – Вот так.

Вспышка еще трижды полыхает белым резким светом, потом фотограф нас отпускает. Я смотрю в синее безоблачное небо, моргая, чтобы вернулось зрение. Опустив глаза, я замечаю Джонатана, который вышел из лифта на крышу. Он потрясающе выглядит, он так красив, что сердце разрывается; ему надо запретить носить смокинг. Черно-белый костюм контрастирует с золотистыми волосами и гладко сидит на широких плечах. Глаза Джонатана – точь-в-точь материнские – встречаются с моими и замирают.

Шифон натягивается на груди, когда я заглатываю воздух. Ощущение такое, будто я лечу с высоты в семнадцать этажей и не за что ухватиться. Я думала о том, как это будет, целых четыре дня, но на деле все ничуть не легче, чем мне представлялось. Джонатан останавливается у лифтов, потом идет ко мне. Я собираюсь с духом, чтобы выслушать, что он скажет, но перед ним возникает фотограф и утаскивает его к Тоби для снимка. Как раз, когда полыхает вспышка, его взгляд падает на меня.

Я не готова. Я не готова с ним встречаться. Какая идиотка бросает парня за пару дней до свадьбы его сестры, где она будет подружкой? Мое присутствие на празднике никого не обманет. Я здесь не как подруга Мэри-Кейт; я здесь, потому что я девушка Джонатана.

Была девушкой Джонатана.

Первую одинокую неделю я начала в плюсе: устроила Эдди свидание и даже в каком-то смысле обеспечила свиданием себя саму. Но потом я несколько дней пролежала в позе эмбриона, задернув шторы, то плача, то читая каждый твит Кэссиди Грир до 2009 года. Я не хотела есть, но смогла заглотить несколько порций водки с тоником и очень много вина. В квартире воняет кошачьим дерьмом, потому что у меня нет сил почистить горшок Орландо. Тонкая кожа вокруг глаз так опухла и воспалилась, что сегодня визажистка попыталась меня утешить еще до того, как я призналась в разрыве. А теперь Джонатан рядом, такой красавчик в смокинге, и всего через час будет стоять напротив меня в проходе, пока его сестра будет клясться в верности до самой смерти своей единственной любви.

Если подружка бросает невесту у алтаря, это ведь не так страшно? Останется еще четыре. Если я сброшу туфли, то смогу пробежать двадцать кварталов до дома и быстренько запереться в квартире, где мне ничего не грозит. Но меня уже заснял фотограф. Черт. Я жалею, что днем отказалась от ксанакса, предложенного Кэролайн.

Остальные друзья жениха – сооснователь Rolodix Чарли, двоюродный брат, двое друзей – присоединяются к Джонатану и Тоби у края крыши, чтобы сделать еще несколько снимков. Каждый из них и сам по себе отличная добыча, но вместе они – просто потрясающий амбициозный, успешный и дорогой букет. Джесси и Виктория перешептываются и хихикают в нескольких метрах, и я могу только гадать, кто из них кого выбрал. Поспорить готова, Джесси предпочтет Чарли: она кажется достаточной пустышкой, чтобы его ценность в Сети перевесила то, что от него так и разит президентом студенческого братства, как от некоторых несет одеколоном. Интересно, Чарли когда-нибудь изменял девушкам? Наверное. А Тоби? Если нет, то изменит? Еще пятьдесят пять минут до того, как он обменяется клятвами с Мэри-Кейт.

Фотограф склоняется, чтобы поменять объектив, и друзья жениха расслабляются, выходя из поз манекенов. Джонатан сует руки в карманы и смотрит на свои черные туфли. Он дергается, словно знает, что я за ним наблюдаю. Внезапно он поднимает голову, но едва наши взгляды встречаются, фотограф призывает его к вниманию.

Когда заканчивается съемка Тоби и друзей жениха, наступает время общей фотографии. Фотограф пролаивает указания: Мэри-Кейт и Тоби в центр, остальные вокруг. Я стараюсь обойти друзей жениха подальше. Чарли делает шаг в сторону. Я огибаю его и втыкаюсь точно в спину Джонатана. Он разворачивается лицом ко мне.

– Привет, – выдыхает он, протягивая руку, чтобы я не навернулась со своих каблуков.

Он прикасается ко мне теплыми пальцами, от этого меня по-прежнему словно бъет током. Что-то ворочается в животе. Тошнота? Или желание? Можно просто сказать, что случившееся – ерунда. Вернуть его. Если я смогу это сделать, моя жизнь снова сложится аккуратным пазлом. Трещины между кусочками никуда не денутся, но картинка совпадет.

Но под кожей все еще горячо пузырится ощущение, что меня предали. Может, я и не хочу, чтобы кусочки собирались воедино. Нам с мамой стало лучше, когда папа ушел. Такие уроки не забываются.

– Привет, – тихо говорю я, и голос у меня дрожит.

– Ты такая красивая, – говорит он.

К нам бросается Джесси.

– Вы двое можете помириться и потом. Вы задерживаете фотографа, – шипит она, хватая меня за руку и таща в конец линии подружек, как можно дальше от Мэри-Кейт.