Иероглиф - [89]
Випов отпрянул. Из дверей донеслось истошное женское: «Не-еееет!!!» «Вы с ума сошли!» и мужское: «Оставьте ее!»
Трагедия продолжалась.
Випов нашел-таки заветную дверь в туалет. Он зашел туда потрясенный, едва не обмочившись раньше времени. Достигнув заветной кабинки, он спешно спустил брюки…
Что-то подозрительное было в той сцене, которую он случайно подглядел. Что-то не то.
Выходя из кабинки, Випов столкнулся с Зомбарием Зомбарьевичем.
– Здрасте… – шаркнул ножкой Григорий Григорьевич, – мы с вами встречались в Госдуме…
– Доброго здоровьичка, – любезно ответил Зомбарий Зомбарьевич, – как дети?
– Да вот, давление барахлит. А у вас?
– У меня не барахлит. Я спортсмен.
– Да-да, это все знают.
– Правда? – приятно удивился Зомбарий Зомбарьевич.
Он подошел к зеркалу и стал смывать грим с лица. Вскоре лицо его преобразилось. Стало молодое и розовое. В левом ухе у него заблестела серьга.
– На банкет не могу остаться, – деликатно сказал он. – Дела ждут.
– Да, конечно, – подтвердил совсем сбитый с толку Випов.
– Оставьте ее, – распорядился Рома, обращаясь к служителям Танатоса. – Мы сами с ней разберемся. Ну, перебрала снотворного. Пусть отоспится.
Служители ушли, получив чаевые.
Юлина мать стояла как мокрая курица, ничего не соображая.
– Надо отвезти ее домой. Сейчас я подгоню машину, а вы здесь покараульте, чтобы ничего не украли. Украшения там или платье…
Мать Юлии послушно кивала головой. Она невыносимо устала. При мысли, что ей предстоит еще рекламный чес по провинции с этим гробом, она впадала в тихую панику. Но дочь была неумолима. Она решилась на этот спектакль, а фирма EcSada предлагала большие деньги за танатологическое представление во время гастрольного тура. Сборы обещали быть большими. Слава, известность. Поди разбери эту молодежь, какими путями они карабкаются наверх. Какими-то козьими тропами. Когда матери позвонили в Париж и сказали, что надо прибыть на похороны дочери, ее парализовало на двое суток. Еле откачали. Ну, можно ли так шутить?
Подскочил Рома. Легко вынул Юлию из гроба, как соломенную куклу, и на руках понес на улицу. Мать семенила вслед, еле успевая за его широким шагом.
«Не такой плохой парень оказался. Зря мы его тогда так отшвырнули. Крепкий и деловой, как санитар в сумасшедшем доме. А главное, он понимает Юлию и может вовремя ей треснуть по голове. Девочке так не хватает отца», – примерно такие мысли скакали в голове матери.
…Дома Роман поступил очень просто: он вызвал «скорую». Пульс Юлии был замедленный, нитевидный. Сама она была холодная. Нажралась барбитуратов. Может помереть. Остановится дыхание, и все. Это же надо, до какой степени она, оказывается, сумасшедшая! Он даже не представлял всю глубину ее безумия. Ее надо все время контролировать, как ребенка. Да… а он-то на эту идиотку обиделся, решил послать ее к чертовой матери, как взрослую. Хрен ее пошлешь. Она опять накушается барбитуратов и оставит записочку, мол, в моей смерти прошу винить Рому К.
…Приехал фельдшер, а с ним двое дюжих санитаров. Спросили, что самоубийца употребляла. Рома не знал. Он узнал обо всем в последний момент. Юлия сама ему позвонила и сказала, чтобы он приходил во Дворец профсоюзов – ее хоронить. Он подумал, что шутка нехороша, но, несмотря на злость, все-таки решил приехать. И вот, оказывается, не зря.
Фельдшер стал промывать Юлии желудок, пропуская воду туда-сюда через зонд, который он вставил в нос и рот.
Несколько раз Юлия вздрагивала, потом зашевелилась, принялась чихать, икать и кашлять.
– Хо-ро-шо… – сказал фельдшер. – Оживает. Сейчас поставим капельницу. Мамаша, нет ли у вас кофе, а то с самого утра…
– Сейчас, сейчас… – засуетилась мать Джулии, срываясь с места на кухню. – Ромочка, а тебе кофею?
Поставили капельницу. Через час Юля открыла глаза, обвела мутным взором домашних, увидела Рому, судорожно схватила его за руку, прижалась щекой.
– Ты меня больше не оставишь?
Мать плакала, сидя в углу дивана, периодически бросая на Рому умоляющие взоры.
– Юлечка, все тут, все с тобой. Завтра папа прилетит… – лепетала она.
– Слетелись… черные вороны… – сказала Юля. И ее вырвало.
3. Когда дым рассеялся
«Когда дым рассеялся, стало ясно, где была заложена взрывчатка».
Через неделю над побережьем подул сильный ветер, и черный смог, традиционно висевший над объектом ЧТ, рассеялся. Ясное морозное утро, чистое небо и яркое солнце прояснили картину мира. В то утро сбылись самые плохие предсказания: китайские банки обрушили американский доллар. Разговоры об этом шли уже долгие годы, но весь финансовый мир считал, что Китай не решится на такую пакость. За годы финансовой стратегии «движение вовне» Китай вложил семьсот миллиардов долларов в американские ценные бумаги, защитив доллар и обеспечив свое присутствие на рынке США. А потом у них что-то переклинило в мозгу, поменялась стратегия, и китайцы тайно решили все грохнуть и начать с белого листа мировую историю.
Мировые валютные биржи закрылись, не в силах переварить количество зеленой американской бумаги, которую выбросили на финансовые рынки китайцы. В мире началась паника.
Послушав с утра радио, Рома понял самое смешное: искать взрывчатку в Чайна-тауне больше не требуется! Все уже взорвалось. Мужик с чемоданчиком, который был на диске, что дала Юля, наверное, виртуально минировал здание Банка Гонконга. Содержание диска так и не было разгадано. Разгадчики пошли неправильным путем.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.